Никитин Б.П., Никитина Л.А. Резервы здоровья наших детей

Что мы считаем важным

То, что у нас сложилось, назвать системой, видимо, еще нельзя. Но основные
принципы, которыми мы руководствуемся, выделить можно. Их три.

Во-первых, это легкая одежда и спортивная обстановка в доме: спортснаряды
вошли в повседневную жизнь ребят с самого раннего возраста, стали для них как
бы средой обитания наравне с мебелью и другими домашними вещами.

Во-вторых, это свобода творчества детей в занятиях. Никаких специальных
тренировок, зарядок, уроков. Ребята занимаются сколько хотят, сочетая
спортивные занятия со всеми другими видами деятельности.

В-третьих, это наше родительское неравнодушие к тому, что и как у малышей
получается, наше участие в их играх, соревнованиях, самой жизни.

Все эти принципы, конечно, были не придуманы заранее, а выработаны в практике
жизни, в общении с детьми. Мы пользовались ими интуитивно, неосознанно,
преследуя лишь одну цель: не мешать развитию, а помогать ему, причем не
давить на ребенка в соответствии со своими какими-то замыслами, а наблюдать,
сопоставлять и, ориентируясь на самочувствие и желание ребенка, создавать
условия для дальнейшего его развития. Честно говоря, это не всегда
получалось: не давить, не мешать, а помогать. Ведь мы еще во многом не знали,
как надо это делать. Бывало, рассердишься: "Ну-ну, прыгай, не бойся. Эх ты,
трусишка!" Малыш в слезы. Потом я стал говорить иначе - без укора и насмешки:
"Кто у нас храбрый, тому можно прыгнуть, а кто еще не расхрабрился, тому пока
не надо. Ты хочешь? Ну давай! Молодец!"

Разница получалась огромная: в первом случае малыш испытывает давление извне,
им руководит страх, стыд. А во втором он сам собой распоряжается и испытывает
не унижение, а гордость, радость преодоления. Конечно, действие ребенка тут
организовано взрослым, но оно навязано силой, не ломает волю малыша.

Все эти психологические тонкости мы постигали нелегко, не миновали многих
ошибок, но, постигая, менялись и сами приобретали умение общаться с детьми на
основе взаимопонимания и взаимодоверия.

СПОСОБНЫЙ РЕБЕНОК - НЕ ДАР ПРИРОДЫ

Как рождаются способности?

Б.П.: В основу умственного развития наших детей положены все те же наши "три
кита": богатая для разнообразной деятельности обстановка, большая свобода и
самостоятельность детей в занятиях и играх и наша искренняя
заинтересованность во всех их делах. Мне и здесь хотелось бы еще раз
подчеркнуть, что мы не ставили себе целью научить их всему как можно раньше,
мы старались создать условия для развития их способностей - по их
возможностям и желаниям.

Мы не знали и не могли взять на себя смелость определять, что и когда
развивается у малышей, и в своих действиях исходили из того простого
наблюдения, о котором уже упоминали в первой части книги: с младенцем
разговаривают со дня его рождения, когда он еще и не понимает ничего.
Наступает момент (для каждого индивидуальный), и малыш скажет первое слово.
Если с ним не говорить, то это первое слово может быть не сказано и в год, и
в два, и в три. Ну а если по отношению ко всем прочим человеческим
способностям поступить так же? Не определять сроки заранее, а просто создать
благоприятные условия и посмотреть, как будет развиваться ребенок. В поиске
этих условий мы и выработали те самые принципы, о которых я говорил.

Наблюдая за детьми, мы заметили, что развиваются у них те стороны интеллекта,
для которых у нас были условия, опережающие само развитие. Допустим, ребенок
еще только начинал говорить, а у него уже были среди прочих вещей и игрушек
кубики с буквами, разрезная азбука, пластмассовые, проволочные буквы и цифры.

Вместе с великим множеством понятий и слов, входящих в эту пору в мозг
ребенка, четыре десятка значков, называемых А, Б, В... 1, 2, 3, 4... и т.д.,
запоминались без всякого труда к полутора-двум годам. А все потому, что мы не
делали из этого тайны, не говорили, что "тебе рано", просто называли малышу
буквы, как называли прочие предметы: стол, стул, окно, лампа и т.д. И
радовались, когда он запоминал, узнавая их в любом тексте.

Так же было и с математикой (счеты, счетною палочки, цифры, таблица: сотни и
тысячи, бусинки на проволоке и пр.), конструированием (всевозможные кубики,
мозаика, конструкторы, строительные материалы, инструменты и др.), спортом
(спортснаряды в разных сочетаниях в доме и во дворе).

Самым главным открытием на этом пути было для нас то, что в этих условиях
дети очень многое начинали раньше, чем это предписывалось им по медицинским и
педагогическим нормам: к трем годам они начинали читать, в четыре - понимали
план и чертеж, в пять - решали простые уравнения, с интересом путешествовали
по карте мира и т.д. И дело было не только в постижении некоторых школьных
премудростей, которыми они легко овладевали до школы (беглое чтение, устный
счет, письмо), но и в том, что они при этом становились самостоятельнее,
инициативнее, любознательнее, ответственнее - тоже не по годам. Мы их могли
оставить дома одних (с 6-7-летним старшим) часа на три-четыре и знали, что
ничего не случится. Мы могли спокойно послать семилетнего в Москву
(электричка, метро) или одиннадцатилетнего в Горький (он сам брал себе билет,
ехал без всякой опеки проводника или кого-либо из взрослых). И все это не
делало из них старичков - таких выдумщиков и озорников еще поискать! Но об
этом речь еще впереди.

Сначала мы этому только удивлялись, а затем всерьез заинтересовались
проблемой раннего развития детей. Оказалось, что изучением потенциальных
возможностей человеческого мозга давно занимается мировая наука и практика.
Ученые пришли к выводу, что резервы мозга колоссальны, а используются они в
течение жизни человека ничтожно мало, что гениальность - это наиболее полное
проявление интеллектуального потенциала, которым обладает любой нормальный
человек.

От чего же зависит реализация этого потенциала? От чего зависит уровень
развития способностей? Ответить на этот вопрос - значит, найти способ растить
таланты, не искать их среди обыкновенных, а растить всех талантливыми людьми.
А это позволит избавить школу от неуспевающих и второгодников, детей - от
перегрузок, родителей - от бессилия и удобного предрассудка: "Такой уж он у
меня уродился". Просто невозможно было не попытаться принять участие в поиске
ответа на вопрос, откуда берутся таланты?

Ну, конечно, мы ни в какой степени не считаем, что нашли способ выращивания
вундеркиндов. Вундеркинд - это чудо-ребенок, исключение из правил, пока
малообъясненное явление. Я же говорю о другом: как каждого, буквально каждого
малыша, родившегося нормальным, вырастить способным и даже талантливым. Ведь
это требование времени - научно-технической революции, всевозрастающей
ответственности человечества за все, что делается на земле, необходамости
предвидения и осмысленности каждого шага человека, живущего на нашей планете.

Л.А.: Я думаю, что ответственность зависит не столько от талантливости,
сколько от совестливости. Можно быть сверхталантливым, но при этом корыстным
и эгоистичным человеком, живущим по принципу: "После меня хоть потоп..."

Б.П.: Это наш старый спор, мы к нему еще вернемся. Я только скажу, что сейчас
нужен не только знающий человек, но и творчески осмысливающий свое дело, свое
место в жизни, а для этого нужны высокоразвитые творческие способности и
умение применять их на практике, в труде, на любом рабочем месте, в любой
жизненной ситуации. Как этого добиться?

Главное - своевременное начало

Важнейшим условием развития всех способностей я считаю своевременное начало.
За этими двумя словами годы наблюдений, размышлений, исследований. Итогом
этой работы была "Гипотеза возникновения и развития творческих способностей"
(сб. "Социологические и экономические проблемы образования". Новосибирск,
"Наука", 1969, с. 78-124). В ней впервые появилось непривычное слово НУВЭРС,
составленное из первых букв названия процесса, который происходит в
человеческом мозгу: Необратимое Угасание Возможностей Эффективного Развития
Способностей. Трудно вкратце изложить содержание большой работы, но суть ее
заключается в следующем: каждый здоровый ребенок, рождаясь, обладает
колоссальными возможностями развития способностей ко всем видам человеческой
деятельности. Но эти возможности не остаются неизменными и с возрастом
постепенно угасают, слабеют, и чем старше становится человек, тем труднее
развивать его способности.

Вот почему так важно, чтобы условия опережали развитие. Это даст наибольший
эффект в развитии, которое будет просто своевременным, а вовсе не "ранним",
как считают те, кто называет так развитие наших детей.

Кстати сказать, мы-то сами теперь считаем развитие наших ребятишек не только
не ранним, а запаздывающим во многих отношениях. Ведь условия, которые мы
сумели создать, конечно, еще очень далеки от возможного идеала. Это
естественно: домашними силами и средствами такую проблему не поднять.

Вот несколько примеров. Не смогли мы создать даже удовлетворительных условий
для занятий ребят в области изобразительного искусства, биологии, иностранных
языков и многого другого. И развитие ребят здесь явно отстает от их
возможностей. А теперь нагонять упущенное очень трудно: иностранный язык,
например, никто из них толком так и не знает, несмотря на школьные пятерки и
четверки. А могли бы знать, если бы кто-нибудь из нас владел иностранным
языком, и просто говорил на этом языке с детьми со дня рождения, как это
делает со своими малышами инженер В.С.Скрипалев. Для Олега Скрипалева
изучение английского языка проблемы не составит: он говорит на нем так же,
как и на русском, совсем свободно.

Итак, условия для развития должны опережать его, подготавливаться заранее.
Вот для этого и нужна - все равно: в доме ли, в детском ли учреждении -
гораздо более богатая обстановка, чем та, в которой сейчас растут дети во
многих семьях. И широкое поле деятельности

Конечно, под богатой обстановкой я понимаю не ковры, хрусталь, польскую
мебель и т.п. Все это предназначено для отдыха взрослых, а ребенку от такого
богатства пользы мало: полированным миром вещей-недотрог можно лишь
любоваться, а делать в нем ничего нельзя. Правда, для ребятишек в возрасте до
двух лет даже простое разглядывание предметов и их изображений занимает до 20
процентов всего времени их бодрствования и является важным развивающим
фактором. Но чем старше становится ребенок, тем менее его удовлетворяет одно
созерцание, и он тянется к каждому предмету рукой и начинает его пробовать
сначала "на вкус", потом "на стук", потом на всякое другое его применение. Но
ведь хрусталь для этого не годится, а вот если малышу рано попадают в руки
карандаши, мел, бумага, клей, ножницы, молоток, картон, краски, пластилин,
кубики - все то, чем можно работать (действовать, строить, делать), тем
богаче условия его развития.

Мы рано заметили, что малыши предпочитают манипулировать не игрушками (они им
быстро надоедают), а предметами домашнего обихода, которыми пользуются
взрослые: кухонной утварью, письменными и швейными принадлежностями,
инструментами, приборами... А заметив это, разрешили малышам "войти" в наш
взрослый мир и исследовать его неигрушечные свойства и опасности. Мы уже
писали в первом разделе книги, как мы начинаем знакомить малышей с этим
сложным миром реальных вещей. Того же принципа самостоятельности мы
придерживаемся и в дальнейшем, не требуя от малышей "не брать без спроса", но
требуя "класть на место". При этом, приветствуя исследовательскую
деятельность, мы запрещаем ломать, рвать, портить вещи "просто так" - "со
зла" или от нечего делать.

Доступность вещей не означает, однако, что детям позволено все трогать и
брать без разрешения. У нас есть вещи - и их действительно огромное
большинство, - которыми дети могут пользоваться в любое время по своему
усмотрению. Перечислять их бессмысленно: это все то, что не входит в две
запретные категории: чужие и ценные вещи. Под "чужими" понимаются буквально
чужие, а кроме того, личные вещи - на папином или мамином столе, в дедушкиной
комнате, в чьей-то сумке или портфеле, которые неприкосновенны. Эти вещи
можно брать только с разрешения. А ценные вещи - на них также налагался,
безусловно, строгий запрет - это часы, магнитофон, фотоаппараты, пишущая
машинка и т.п., тонкие механизмы, которые ребенок по незнанию может легко
испортить. Мы не прятали их от детей, не убирали подальше, но давали понять с
первого же знакомства, что эти вещи трогать нельзя. И я не помню случая,
чтобы по вине малышей что-нибудь из дорогих вещей вышло из строя, хотя они
были всегда доступны, а дети часто оставались с ними наедине.

Думаю, так получалось потому, что подобных запретных вещей было очень немного
и они не были детям совершенно незнакомы. Обычно малыши рассматривали их
вместе с кем-нибудь из взрослых или старших, и они переставали быть
притягательными своей неизвестностью. А главное, у детей нашими стараниями
все больше появлялось других интересных, всегда доступных для них вещей,
начиная от спортивных снарядов и кончая всевозможными инструментами и
строительными материалами, все это, помимо обычных игрушек, кукол, которых у
детей тоже много. В нашей комнате-мастерской можно резать, клеить, лепить,
пилить, забивать гвозди, рубить, колоть, сверлить, точить. Были как-то у нас
в гостях целую неделю два брата - двухлетний Витя и шестилетний Дима. Как же
они были довольны, что молотки бывают разного роста и гвозди тоже и что доску
можно прибивать гвоздями к обрубку бревна на полу. С каким усердием они
вколачивали в бедную доску гвозди один за другим, получалось это у них все
лучше и лучше. А мы с их мамой - доктором - глядели на "мастеров" и говорили
друг другу: "Как же не хватает малышам в современной квартире вот такого
настоящего дела!"

Мы старались идти навстречу любым намерениям детей что-то делать, проявить
себя в каком бы то ни было творчестве. Заметили, что малыш любит писать
мелом, - сделали из куска линолеума доску; заметили, что его интересует в
"Детской энциклопедии" карта, - повесили большую карту полушарий на стенку.
Так у нас на стенах появились таблицы сотни и тысячи, буквы печатные и
письменные на плакате, на кубиках, измерительные приборы, большие деревянные
кирпичи, конструкторы, всевозможные игры и, конечно, книги, множество книг -
от сказок и книжек-малышек до энциклопедий и научно-популярной литературы.
Вот это-то мы и назьваем богатой обстановкой. Для ребенка в ней открывается
богатое поле деятельности.

Один профессор, вспоминая детство, удивлялся, с какой живостью и точностью он
может представить рисунок на обоях в детской и даже форму трещин на белом
потолке. Так почему же, недоумевал он, не дать для запоминания "на всю жизнь"
таких сгустков человеческих знаний, какими являются географическая карта или
таблица Менделеева? Эти первые впечатления могут непроизвольно возбудить
интерес к какой-то области знания и даже развить определенные способности
ребенка.

Те, кто знаком с биографией женщины-математика Софьи Ковалевской, могли
обратить вниманне на такую деталь: стены ее детской были оклеены страницами
из математической книги. Но мало кто верит в связь между этими страничками с
формулами и чертежами и ярким математическим талантом девочки Сони.

У нас в семье, видимо, точно так же "сработала" таблица Менделеева, на
которую обратил внимание в "Детской энциклопедии" трехлетний Антон. А позже
начались дымы, запахи, вспышки, появился конструктор "Юный химик") целая
стена в мастерской, забитая химической посудой и химикатами. Потом
химико-механический техникум, победа в химической олимпиаде и, наконец,
химфак МГУ.

Любимые учебные пособия

Этой чуткостью и восприимчивостью детского ума мы постарались воспользоваться
и в обучении грамоте, счету, в знакомстве детей с мерами длины, веса,
времени, с чертежом, планом и т.д.

Касса больших (60 миллиметров) письменных букв, согнутых из проволоки, не
только позволяла составлять слова-поезда: "МАМА", "АНЯ", "ДОМ", но и обучать
составителя поездов письму. Он не догадывался об этом, но, составив "поезд",
обязательно "проверял" все "вагоны", обводя пальчиком все буквы по порядку.

Дедушке трудно рассмотреть на маленьком термометре за окном, какой сегодня
морозец. Ему помогут малыши, Ваня и Люба, - они установят точно такую же
температуру на учебном термометре метрового роста, где очень крупные деления
и подвижная красно-белая ленточка позволяет установить любую температуру,
какая бывает на нашей земле.

Со стены можно снять и часы с большим циферблатом, в которых часовая стрелка
передвигается в 12 раз медленнее минутной, как на настоящих часах, но
показать они могут любое время, стоит только малышу покрутить шестеренку
сзади. Эта игрушка позволяет ребятишкам на несколько лет раньше сверстников
освоить часы и измерение времени.

Есть у нас "игрушка", которая учит завязывать узлы. На рамке из дюралевых
уголков и трубок в верхней половине завязаны образцы: 14 различных узлов, от
самых простых до очень сложных, вроде альпинистского "узла укорачивания". А в
нижней 14 "концов" из капронового шнура позволяют завязывать копии этих
узлов, что и взрослым не всегда удается.

Чтобы малыши познакомились с картой и планом, у нас есть и глобус, и план
дома, физическая карта мира и учебная школьная, где рядом с планом местности
изображен и ее рисунок. Уже пяти-шестилетние ребятишки с удовольствием
находят, где на плане дорога, лес или село, нарисованные на рисунке, или
наоборот. А когда научатся читать, то задают друг другу задачи по карте мира
и знают не только материки, океаны и моря, но и много государств, столиц, рек
и гор и любят совершать путешествия по суше и по морю.

Даже простая на первый взгляд таблица сотни дает малышам много пищи для
размышлений и возможности задавать друг другу массу задач. Сначала они просто
показывают пальчиком числа и называют их по порядку: кто дальше? И быстро
уясняют, что после "двадцать девять" идет не "двадцать десять", а "тридцать",
то есть усваивают порядок чисел, а потом начинают сосчитывать разные
предметы. Когда все числа уже знакомы, мы даем задачки: кто быстрее найдет
число 27? 49? 93? Затем по этой же таблице ребята овладевают сложением,
находя, например, сумму чисел, расположенных по вертикали, горизонтали,
диагонали. При этом они изобретают разные способы сложения и быстро привыкают
к математической терминологии.

С началами геометрии дети знакомятся по разнообразным геометрическим фигурам,
вырезанным из цветной бумаги и приклеенным к стене. Здесь же указаны основные
линии фигур и их названия, высота, медиана, диаметр, радиус... И малыши очень
рано отличают угол от треугольника, квадрат от ромба, круг от окружности и
т.п. А в строительных наборах есть и шары, и цилиндры, и конусы, и пирамиды,
и мы называем все эти геометрические тела их "математическим именем".

В нашей мастерской учебными пособиями фактически служат и измерительные
приборы: весы, динамометры, секундомеры, штангенциркули и пр.; и
разнообразные материалы: от фанеры и жести до всевозможных пластмасс; и
разные инструменты для обработки дерева и металлов, в том числе
электроинструменты, требующие умения и осторожности в обращении.

Наконец, игры. В первую очередь это конструкторы: пластмассовые с крупными
деталями для малышей; конструкторы-механики и даже большой электронный
конструктор, которым увлекаются старшие.

Особое место среди всех учебных пособий занимают наши развивающие игры,
которые мы назвали ступеньками творчества. Это игры необычные, они родились в
общении с детьми и при их непосредственном участии. В них можно играть уже на
втором году жизни, как только малыш начинает различать форму и цвета, и в них
же с удовольствием играют подростки и даже взрослые.

Что же такое развивающие игры? При всем своем разнообразии они объединены под
общим названием не случайно: все они исходят из общей идеи и обладают одними
и теми же характерными особенностями. Лучше всего проследить это на примере.
Вот игра "Сложи узор". Шестнадцать ее кубиков окрашены необычно - все шесть
граней по-разному. К ним приложены почти сто рисунков с узорами, начиная с
простейших, доступных детишкам в полтора-два года и кончая очень сложными, с
которыми справится не всякий взрослый. И каждое это усложнение узора малыш
должен понять и преодолеть самостоятельно, как бы сделать для себя маленькое
открытие.

Первые узоры могут быть легкими, то есть ниже его возможностей, но,
поднимаясь как по лесенке от узора к узору, он подходит и к таким, которые
заставляют его напрячься полностью, включить все умственные и волевые
способности "на полную мощность". Этот процесс очень радует ребенка - он
видит свои успехи, испытывает огромное удовольствие от того, что трудно, а
получилось, и просит еще.

Но вот на каком-то узоре малыш остановится - не сумеет его сложить; например,
дошел до узора, где нужны двухцветные грани ("домик", "фонарик"). Он крутит
кубики и так и сяк - нет, "домик" никак не получается! Значит, он добрался до
потолка своих нынешних возможностей. Это критическая точка и для ребенка, и
для старшего: подсказывать ни словом, ни жестом нельзя! Можно только утешить
огорченного малыша и обязательно обнадежить его: "Еще и еще раз попробуешь -
получится!" И когда завтра или через несколько дней, даже недель, наконец
преодолена и следующая ступенька, это воспринимается ребенком как большое
достижение, возбуждает желание двигаться все дальше и дальше. И это
действительно достижение - ребенок самостоятельно решил эту задачу, которая
еще вчера ему не давалась, была ему не под силу.

И при этом ему никто не подсказывал, не показывал. Он додумался сам, что
крыша домика должна получаться из двух кубиков, сложенных особым образом:
оказывается, прямой угол может получиться и так! Это целое открытие! А оно
влечет за собой сдвиг в пространственном воображении, в умении комбинировать.
Сделан пусть крохотный, но шаг в развитии творческих способностей!

Подобную картину можно наблюдать и зо время игры в "Уникуб", в "Кирпичики",
"Внимание": те же задания-ступеньки, то же максимальное напряжение
интеллектуальных сил, та же радость совершающего открытия и как результат
развития каких-то сторон творческих способностей ребенка. В основу
развивающих игр положены два принципа обучения - это от простого к сложному и
"самостоятельно по способностям". Этот союз позволил разрешить в игре сразу
несколько проблем, связанных с развитием творческих способностей.

Во-первых, развивающие игры могут дать пищу для ума с самого раннего
возраста.

Во-вторых, их задания-ступеньки всегда создают условия, опережающие развитие
способностей.

В-третьих, поднимаясь каждый раз самостоятельно до своего потолка, ребенок
развивается наиболее успешно.

В-четвертых, развивающие игры могут быть очень разнообразны по своему
содержанию, а кроме того, как и любые игры, не терпят принуждения и создают
атмосферу свободного и радостного творчества.

В-пятых, играя в эти игры со своими детишками, папы и мамы незаметно для себя
приобретают очень важное умение - сдерживаться, не мешать ребенку самому
размышлять и принимать решения, не делать за него то, что он может и должен
сделать сам.

Первая же попытка ввести развивающие игры даже в небольшой дозе (два-три раза
в неделю по полчаса) в практику работы со старшей группой детского сада
показала, что темп умственного развития малышей может возрасти почти вдвое.

Конечно, игры вовсе не какой-то эликсир талантливости, принимая который
"через день по столовой ложке" можно достичь желаемых результатов.
Развивающие игры не могут заменить "этих грязных железок" и верстака с
инструментами, не могут освободить от необходимости творческого подхода к
любым жизненным ситуациям. Это только одно из средств развития способностей,
и оно будет тем действеннее и полезнее, чем меньше будет противоречий между
принципами, которые легли в основу этих игр, и принципами, на которых
строится вся система обращения с детьми в семье.

Вместе с детьми

Да, очень нужен для малыша в квартире уголок не только с игрушками, но и со
спортснарядами, и с рабочими инструментами, и со строительными материалами. И
еще очень важно: в этом уголке должно быть место не для одного, а для двух,
трех: для брата, сестры, товарища и для папы или мамы - обязательно и для них
тоже, иначе может получиться так: купили, достали, сделали, развесили,
установили... а все зря: ребенку скучно. Что же нужно, чтобы ребенок взялся
за дело, занимался им увлеченно и добился результатов?

Это очень важный вопрос, на который мы одно время не могли дать верного
ответа. Говорили обычно так: "Главное - создать условия для разнообразных
занятий и впустить туда ребенка, предоставив ему максимальную свободу
деятельности. А там уж все пойдет само собой". Это заблуждение держалось в
нас довольно долго. Мы просто не замечали, не осмысливали собственного
большого участия в самых разнообразных делах малышей.

А заставило нас задуматься об этом одно обстоятельство. У нас появился рояль.
Кроме того, я накупил разных музыкальных инструментов: гитару, балалайку,
"Мелоди ку", ксилофон. Нам подарили трехрядную гармонь, губную гармошку.
Появились ноты, самоучитель, даже настенный плакат - схема клавиатуры рояля.
Но все это лежало мертвым грузом, почти не вызывая интереса у малышей.
"Почему?" - огорчались мы и не знали, что предпринять: сами-то играть мы не
умели. Так прошло два, три, четыре года. Потом старший сын поступил в
педучилище, в программе которого обязательны музыкальные занятия. И зазвучал
наш старенький рояль. Мы очень радовались Алешиным скромным успехам... Вот
тут-то неожиданно и началось повальное увлечение музыкой всех ребят. Эти
раньше непонятные для них запятые и точки на пяти линейках вдруг зазвучали
разными голосами и стали сливаться в знакомые мелодии. Это было чудо, которое
оказалось доступным каждому. За какие-нибудь два-три месяца четверо старших
овладели нотной грамотой. Правда, музыкальный слух так и остался у них
неразвитым - поздновато, наверное, оказалось, - но младшие "пошли как на
дрожжах", даже мелодии несложные стали сочинять.

Вот тогда-то мы и призадумались: оказывается, обстановка - это еще не все.

Стали вспоминать. Мастерская у нас была сначала совсем крохотная - 3
квадратных метра, но работали там малыши вместе с папой или с кем-нибудь из
старших приятелей. Всегда у нас было так: если мама шьет, обязательно
примостится рядышком еще одна "швея"; если папа пишет, то рядом на том же
столе, на тех же листах бумаги, с тем же серьезным видом работает еще один
"писатель" или "художник". А общая работа или просто даже работа рядом - это
обязательно интерес и к процессу труда, и его результатам друг у друга, это
повод для разговора, это обмен мнениями и критическими замечаниями, это общая
радость, когда получилось хорошо у кого-нибудь, короче, это общение в самом
лучшем его варианте - в совместной деятельности. При этом и времени не так уж
много тратится: ведь отдельных специальных "уроков" мы не проводили.

Вспомнили еще вот что, очень важное: с самого начала у нас повелось так - мы
старались не делать за малыша то, что он сам может сделать, не думать и не
решать за него, если он сам может додуматься и решить. Наоборот, мы еще и
подсовывали ребятишкам то задачки на сообразительность, которые они очень
любят до сих пор; то разные житейские задачи: как перевести через шоссе
"невнимательную маму", как не потеряться в зоопарке или что делать, если
потеряешься, как найти свое место в театре, как заплатить деньги в кассу и
проверить сдачу и т.д. Заранее подобные ситуации мы, конечно, не планировали,
но старались не упускать возможности воспользоваться ими, чтобы ребенок САМ
сообразил, решил, сделал, проявил себя, преодолел боязнь, нерешительность.

Вообще в любых занятиях детей мы стараемся поощрять творчество, не навязывать
своих мнений, а тем более решений, не торопимся обязательно предотвратить
ошибку или сразу указать на нее. Ребятишки поэтому редко обращаются с
просьбами: "Мам, помоги; пап, покажи!" Даже, наоборот, протестуют: "Не
смотри, я еще не сделал" - и пытаются до всего докопаться сами, а нам
показывают какой-нибудь конечный результат. В случае неудачи мы стараемся не
упрекать, не стыдить, а вот если получилось что-то хорошо, не скупимся на
похвалу.

Л.А.: Тут важно, чтобы получалось действительно хорошо, не кое-как. Надо
признаться, бывало у нас - хвалили не всегда по заслугам, и прошло немало
времени, пока мы поняли, что это сильно вредит ребятам. Чем? Ну, во-первых,
отсюда идут ростки тщеславия, когда в общем-то незаслуженная похвала не
смущает, не тяготит, а радует, вызывает удовлетворение. А во-вторых, это
приучает к небрежности, к низкому качеству работы, к "тяпляпству", к неумению
выкладываться в деле до донца. А зачем выкладываться? И так похвалят!

Помню, я долго не могла решиться выразить неудовольствие по поводу наспех
сделанных подарков, которые преподносили малыши нам или друг другу к разным
праздникам. Беру в руки, в душе огорчаюсь: сделано хуже, чем мог бы, труда и
старания вложено немного, но смотрю на сияющие глазенки и не хватает духу
поругать или упрекнуть. "Спасибо, - говорю да еще и похвалю: - Молодец, мне
очень нравится". Как я сейчас себя за это ругаю! Почему я тогда не вспомнила
мудрую сдержанность своего отца, который никогда не выражал восторгов по
поводу наших с братом поделок, а всегда оценивал их примерно так: "Ничего,
молодцы, но, знаете, вот здесь можно все-таки было и получше сделать". Помню
отчетливо: мы выкладывались до последней степени доступного для нас
совершенства, чтобы заслужить вот такую его нещедрую похвалу. И научились
ценить качество в своей работе, которого так не хватает некоторым из наших
ребят.

Сначала мы не придавали большого значения тому, о чем только что рассказали.
Видимо, все складывалось как бы само собой потому, что нам было просто
интересно с детьми и мы никогда не оставались равнодушными к тому, что и как
они делают, что у них получается. Это был не контроль, не слежение, не опека,
не уроки с проверкой, а совершенно искренний интерес к жизни ребятишек, к их
разнообразной, кипучей деятельности.

Гарантия от перегрузок

"А не чересчур ли - такая сплошная да еще интенсивная деятельность? Не
перегружен ли мозг ребенка информацией? Не ведет ли это к переутомлению,
расстройству сна, раздражительности?" - такие опасения нам высказывают
нередко. А мы удивляемся: какая же тут может быть перегрузка, если ребенок
занимается по своему желанию тем, что ему интересно, и столько, сколько сам
хочет. К тому же известно, что лучший отдых - это перемена занятий, а для
наших ребят это не проблема: возможностей для такой перемены очень много.
Больше того, возможны сочетания занятий. Доска для мела у нас была рядом со
спортивными снарядами, и мы могли, например, наблюдать такую картину: кто-то
из малышей пишет примеры на доске, а другой решает их, вися на турнике вниз
головой или раскачиваясь на канате. Эти непринужденность, раскованность очень
приближались к игровой. Да фактически это и была игра, в которой главное -
свобода творчества, свобода проявления своих возможностей, проба своих сил.
При этом возникает естественное соревнование: каждому хочется проявить себя
как можно лучше: кто точнее решит, кто лучше придумает, кто быстрее
сообразит, кто выразительнее прочитает и т.д. В таких условиях, насыщенных
радостью, эмоциональным подъемом, стимулировалась большая интенсивность
умственного труда, которой никогда не до6иться в условиях принудительных
занятий.

И тут, правда, есть свои опасности, которые мы тоже не сразу рассмотрели:
соревнование не должно переходить в соперничестю, когда желание во что бы то
ни стало быть первым порождает зависть, злость, неприязнь к соперникам. Тут
уж не до радости и эмоционального подъема. Мы сначала принимали детские слезы
как естественную реакцию на неудачу, проявление так называемой спортивной
злости. Однако дело оказалось посложней. Когда я однажды увидела, как
"побежденный" готов кинуться в драку с "победителем", какие при этом были и у
того и у другого чужие глаза, я ужаснулась: злость-то оказалась далеко не
спортивной. К счастью, это понимание пришло к нам не слишком поздно, и мы
постарались исправить положение: стали учить малышей радоваться успеху
другого так же, как своему.

Что же касается перегрузки, то, по-моему, она возможна только тогда, когда
родители по своему усмотрению будут определять, чем, когда и как должен
заниматься их ребенок. Иногда, наслышавшись о трудностях современной школьной
программы, о непременной разносторонности развития, стремясь "ничего не
упустить", не жалея средств, силой тянут ребенка в "вундеркинды": учительница
по музыке, учитель по французскому, с бабушкой на фигурное катание, с
дедушкой в бассейн, с мамой с 6 до 7 - чтение, с папой с 8 до 9 - ариф... то
бишь математика. Ребенок сам себе не хозяин, за него решают другие, к тому же
нередко против его желания, без учета его интересов и сил, помимо его
собственной воли. Как же в таких условиях , найти оптимальную дозировку и по
времени, и по количеству материала для занятий? Переборщить очень и очень
нетрудно. А результаты? Ребенок начинает тихо ненавидеть все, чем приходится
заниматься, и рвется на улицу, в свободную стихию никем не контролируемых
отношений и дел.

Предоставив своим ребятишкам максимум свободы, мы, как мне кажется, избежали
сразу трех зол: и перегрузки, и возможного отвращения детей от нужных и
полезных дел, и тяги к уличным соблазнам, которые оказываются куда
примитивнее и скучнее, чем их насыщенная разнообразной деятельностью домашняя
жизнь.

Главный итог - любознательность

Б.П.: Иногда думают, что мы в своей семье просто перенесли школьные занятия в
более ранний возраст, то есть дошкольников фактически "натаскивали" за
два-три класса, потому-то им в начальной школе и делать нечего. Думаю, что
все рассказанное выше должно убедить читателя, что "натаскивания" у нас не
было.

Правда, некоторые могут сказать: "Чтобы натаскать, необязательно заставлять,
давить, принуждать. Кроме кнута, для подчинения существует еще и пряник,
кроме страха, бывает еще и соблазн". "Прочитаешь - конфетку дам", "Таблицу
умножения выучишь - велосипед куплю", "Реши, Вовочка, задачу - с папой в
зоопарк пойдешь". Наверно, это даже хуже, чем просто заставлять. Явное
принуждение может возбудить не только страх, но и протест, жажду свободы и
справедливости, а вот такая "купля-продажа" ничего, кроме соображения типа
"что я с этого буду иметь?", в ребенке не возбудит. Мы никогда не
пользовались этим купеческим способом для возбуждения у ребенка желания
чего-то достичь.

Мы радуемся успехам детишек, их движению вперед, их открытиям, но не сулим за
это никаких сладостей и златых гор, никаких выгод и привилегий. Детей
увлекает сам процесс познания, созидания, творчества. Ими руководит не страх,
не расчет, а интерес. Наградой им за все усилия становится гордое сознание:
"Я могу!", "Я умею!", "Я сам сделал!" И удовольствие от того, что: "Я
помог... я обрадовал... я сделал хорошо!"

Интересно, что по мере расширения и углубления знаний о мире желание детей
еще больше узнать только возрастает. Как сильное, тренированное тело жаждет
движения, так и развитый ум жаждет деятельности, причем хочет не столько
усваивать, сколько исследовать. Вот это-то мы и наблюдаем у своих детей.
Академик Н.М.Амосов в своем отзыве на наш доклад в Академию педагогических
наук сказал о наших ребятах так: "Основное качество их интеллекта не
натасканность, а смышленость. Они легко усваивают новое. Они не столько
эрудиты, сколько решатели проблем".

Именно это, мы думаем, и есть главный итог умственного развития наших детей
до школы.

А внимание, усидчивость, дисциплина?

Мы все время говорили: желание ребенка, интерес, свобода деятельности - вот
что нужнее всего для его успешного развития. Как же ребенок после такой
вольной жизни выдерживает школьную дисциплину и множество ученических
обязанностей?

Верно, противоречие вроде бы налицо. У нас познание окружающего мира
направляется собственными интересами и увлечениями ребенка, а в школе -
систематическое усвоение знаний: программа, урок, учитель, учебник. Надо,
должен, обязан. Все "хочется, не хочется" только во внеурочное время, а его
остается так мало...

Много страшных прогнозов нам пришлось выслушать еще до того, как старший
пошел в школу: "Они у вас будут недисциплинированные, невнимательные,
неусидчивые, из-за этого будут плохо усваивать материал. Им будет очень
трудно в школе".

Возражать было нелегко: ведь все было еще впереди. А теперь, когда старшие
уже окончили школу, а остальные тоже учатся, можно сказать, что эти прогнозы
не оправдались. Учиться всем ребятам оказалось совсем нетрудно: мы уже писали
о том, что на всю начальную школу они тратили один-два года и оказывались в
5-м классе кто в десять, кто в девять, а кто даже в восемь лет. Да и в
старших классах они справлялись со школьной программой без особых усилий и
каких бы то ни было перегрузок: на домашние уроки, например, тратили не
больше полутора-двух часов в день, да и то в основном на письменные задания.

Как это все получалось? В младших классах еще могли сказаться - и
действительно сказывались - приобретенные до школы знания и умения (беглое
чтение, владение устным счетом, умение писать). А в старших классах? Здесь
выручало не что-то ранее усвоенное, а умение сосредоточиться, внимательно
слушать, понимать и осмысленно запоминать материал уже на уроке, во время
объяснений учителя. Школьные дисциплинарные требования тоже оказались для
наших ребят не слишком обременительными. Правда, особой усидчивостью они не
отличались, особенно старшие сыновья, однако и хлопот учителям их поведение
не доставляло. А аккуратность и добросовестность старших девочек всегда
вызывали самую высокую похвалу учителей. А еще что важно - все наши школьники
не нуждались в каком-либо контроле и постоянном подстегивании: они
справлялись со своими обязанностями в основном вполне самостоятельно.

Значит, противоречие между нашей "вольницей" и школьной жизнью оказалось
нестрашным? Да. Но оно могло бы оказаться даже губительным, если бы не одна
очень существенная сторона нашей жизни, которая помогла нам этого избежать.
Это трудности нашего быта. Парадокс? Нет. Именно благодаря им малыши наши
узнали серьезные трудовые обязанности с самого раннего возраста.

И ТРУДОВЫЕ ОБЯЗАННОСТИ

"Хочется" и "надо"

Л.А.: Очень хорошо помню, как удивили нас два прямо противоположных мнения о
нас наших близких. Правда, они наблюдали наших ребятишек несколько со
стороны, так как вместе с нами постоянно не жили. Дедушка изредка приезжал
погостить и каждый раз в той или иной форме осуждал нас: "Вы слишком
распускаете своих ребят, все им позволено, никаких обязанностей. Вырастут
бездельниками и через несколько лет вам на шею сядут". Бабушка жила в другом
доме, мимо которого малышам приходилось ходить то за водой, то за углем и
дровами. Она жалела внуков и тоже была нами недовольна: "Да что же вы на них
столько дел взвалили, и отдохнуть некогда бедным".

Теперь-то я понимаю, что каждый из них видел в основном одну сторону жизни
ребят: дедушке, привыкшему к беспрекословному подчинению и строгому порядку,
не понравилась слишком вольная жизнь детей, которым было предоставлено
"слишком много прав". А доброй, мягкосердечной бабушке, привыкшей всю жизнь
обслуживать кого-то, казалось несправедливым взваливать на детей "слишком
много обязанностей".

А на самом-то деле, наверное, ребячья вольная жизнь уживалась с обязательными
делами, которые надо было делать без всяких "хочется, не хочется". И таких
дел в доме было много, потому что ни газа, ни водопровода, ни центрального
отопления у нас тогда не было. А мы оба работали, и не было никого, кто мог
бы нам постоянно помогать в домашних делах. Никого, кроме детей. Я не хочу
сказать, что помощь малышей с самого начала была совершенно необходима. Да и
какая от годовалого помощь - одна морока: его старания чаще всего лишь хлопот
добавляют. Но зато как раз в это время он хочет помочь, пытается делать все,
что делают папа или мама. Как хорошо, что мы поняли это и его помощь приняли,
не отвергли. Причем это не стало педагогическим приемом "приобщения к труду".
Было просто любопытно: а как он справится, а что он сумеет, будет ли он
доволен своей работой? И оказалось: вместе работать интересно и весело.

Правда, это благополучное начало не исключило последующие сложности на
"трудовом фронте", может быть, потому, что мы сами не во всем были согласны
друг с другом.

Б.П.: Безусловно. Я с самого начала считал, что детям можно и нужно поручать
гораздо больше домашних дел, чем это допускала мама, которая предпочитала
многое сама, не перекладывая на детей дела.

Для себя и для других?

Л.А.: Это верно. Но мне хотелось, чтобы не я перекладывала дела на детей, а
чтобы дети сняли эти дела с нас сами, по собственной инициативе. А это само
собой не получалось. Не сразу мы поняли, что надо говорить не так: "Оля, бери
полотенце и помоги мне" или: "Алеша, наколи для меня лучинок на растопку", а
так: "Ребята, давайте-ка маме поможем посуду вымыть!" (говорит папа) или:
"Алеша, а что если на растопку щепочек папе заготовить - вот он обрадуется!"
(говорит мама). Тогда получается забота не о себе, а о другом!

Мы ошибались, когда просто поручали дело, давали какое-то задание, заставляли
выполнять до конца, но не всегда обращали внимание ребят на то, что работу
надо сделать еще и потому, что кому-то нужна помощь, внимание, забота. Работа
в таком случае выполнялась не как взятая на себя часть общего дела, а как
навязанная извне скучная повинность, от которой хочется увильнуть. И вот уже
мы слышим: "А почему я, а не Антон?", "Алеше меньше копать досталось, а он
мне не хочет помочь..." При шлось поломать голову: как же вернуть детям это
желание помочь, которое у годовалых проявляется как бы само собой?

Б.П.: Выход мы искали в том, что вместе с ребятами стали делать что-то нужное
не только для собственной семьи и дома, а для других, знакомых и незнакомых
людей.

Всей семейной "бригадой", со школьниками и дошкольниками, мы убирали дрова и
уголь у бабушки, расчищали беговую дорожку на улице - для всех соседских
ребятишек, участвовали в ремонте школьного помещения, ездили строить дом для
наших друзей, возили книги в библиотеку - всего не упомнишь. Вот в такой
общей работе для других, дружной, веселой, бескорыстной, и рождается не
только настоящая, действенная забота о людях, но и взаимопомощь, желание
выручить друг друга.

Об одном жалею: редки они у нас все-таки были, эти трудовые десанты, надо
было бы проводить их почаще. А то слишком много у современных детей, в том
числе и у наших, всяких занятий только для себя: играть, читать, заниматься
спортом, решать задачи, делать опыты и т.п. - все для себя! А что они делают
для других?

Микроскопические дозы?

И сколько? Сколько затратили сил, времени, старания, какой получили результат
- и по количеству и по качеству, - все это чрезвычайно важно. Я настаиваю на
том, что должен быть оптимум трудовой нагрузки, чтобы ребенок мог применить и
физическую силу, и поработать головой, и испытать свое терпение и
настойчивость в преодолении трудностей, и почувствовать радость и гордость,
когда получит ощутимый результат. Это, конечно, зависит от организации
работы, от ее нужности, полезности, но, честное слово, пять минут работы в
день - это еще не работа.

Когда мы перешли жить в другой дом, с отоплением, водопроводом, газом, нас
опять выручала необходимость: надо было утеплять дом, переделывать сарай,
очищать и строить спортплощадку, приводить в порядок сад. А кроме того, было
много разных сезонных работ, вроде весенней уборки двора или посадки огорода.
Обычно в подобных делах участвуют все - от мала до велика. Есть работа и
ежедневная: уборка, стряпня, посуда и пр. - ее делаем по очереди. Если все
это учесть, то у детей в среднем получается, конечно, не пять минут, но и не
более получаса в день. Думаю, этого мало, потому что остается каким-то
незаметным этот труд, совсем не трудным. А разве должно быть обязательно
трудно? Я считаю, это необходимо: трудовые усилия должны быть и по
напряжению, и по длительности не игрушечными, а значительными, что
называется, до поту, до усталости, той трудовой усталости, которая дает
особое гордое удовлетворение: "Я смог, я выдержал, я не хлюпик и не белоручка
какой-нибудь". Это гордость и достоинство рабочего человека. И его может и
должен испытать ребенок как можно раньше."Ниточка-Никиточка"

Это не теоретические рассуждения - мы все это наблюдали у своих детей, когда
организовали нашу "швейную фабрику", которую ребята ласково назвали
"Ниточка-Никиточка". Было тогда у нас трудное время. Для дополнительного
заработка мама брала надомную работу - шила фартуки, а мы ей все помогали
(старшему тогда было 11 лет). Работали от одного до двух часов ежедневно,
каждый по своей "специальности": кто скалывал булавками детали, кто нитки
обрезал, кто складывал, кто был "няней" в детском саду (играл с маленьким
тогда Ванюшей).

Л.А.: Я, правда, довольно скоро поняла, что наша "фабрика" отнимает у меня
слишком много времени: чтобы выработать требуемую от надомниц норму, мне
приходилось шить три-четыре часа в день. И это помимо семичасового рабочего
дня и обычной домашней работы. Через месяц-полтора я почувствовала: не
выдержу, брошу. Но не бросила. Почему?

Все дети любят играть во "взрослую" деятельность: "в магазин", "в почту", "в
завод", "в школу" и т.д. Но эта работа "понарошку" настоящего удовлетворения
не приносит. "Все только играй и играй. А что поделаешь, коли нет ничего
другого?" "Сколько в ребячьих играх горького сознания недостатка подлинной
жизни, сколько мучительной по ней тоски!" И еще: "Если детская комната
вопреки нашим запретам так часто бывает мастерской и складом хлама, а значит,
складом материалов для предполагаемых работ, не в этом ли направлении
обратить нам поиски? Быть может, для комнаты маленького ребенка нужен не
линолеум, а воз полезного для здоровья желтого песку, изрядная вязанка палок
и тачка камней? Быть может, доска, картон, фунт гвоздей, пила, молоток и
токарный станок были бы более желанным подарком, чем игра, а учитель труда
полезнее, чем преподаватель гимнастики или игры на пианино? Но тогда пришлось
бы изгнать из детской больничную тишину, больничную чистоту и боязнь
порезанных пальцев". Это любимый наш Корчак, его удивительная книга "Как
любить детей". Как радовались мы, читая эти строки, находя в них поддержку
собственным наблюдениям, чувствам и мыслям. Нет, как ни трудно мне было, а
закрыть нашу "фабрику" я не могла, не могла лишить детей радости участия в
подлинной жизни.

Б.П.: Два года работала наша "Ниточка-Никиточка". Наполовину это была,
конечно, игра "в фабрику", но работали всерьез, с рабочим местом, четким
ритмом, с ответственностью за качество. Это было чудесное время, которое мы
все вспоминаем с удовольствием. А почему? Слаженная, дружная работа - и
видимый результат: стопка готовых - нами сделанных! - фартучков (за месяц
400-500 сложенных по строгому стандарту и связанных аккуратными пачками по 20
штук).

Час-полтора довольно кропотливой однообразной работы, казалось бы, должны
были утомить ребят, но нет: они проникались каким-то особым рабочим
достоинством из-за своей необходимости, нужности на "фабрике". Как-то у Анюты
болел палец - занозила она его. Мы хотели освободить ее от работы, а она: "А
кто же будет кармашек прикалывать?" - и работала со всеми до конца "смены".
Просто удивительно, как наши непоседы преображались за работой: становились
сосредоточенными, внимательными, серьезными, даже какими-то чуть-чуть
важными. Участие в общем труде, осознание зависимости всех от каждого помогли
им ощутить, что жизнь состоит не только из приятного "хочу", но и из сурового
и ответственного "надо".

А как по-разному проявлялись их характеры: один не давал покоя своими
рационализаторскими предложениями, другой норовил вначале выдать большое
количество за счет качества, третий проявил необычайную аккуратность, даже
изящество, в своей "операции", а четвертый оказался универсалом - освоил все
"профессии" и всегда был готов помочь в случае "прорыва".

Особенно поражала нас, взрослых, та быстрота, с которой ребятишки осваивали
рабочие операции и целые "профессии". Не проходило и недели, как Анюта,
только что перешедшая на "подвертывание подола фартука", уже не отставала от
взрослого, а еще через неделю она уже успевала подвернуть два фартука, пока
взрослый делал один. Десятилетнему Антону уже через две недели после начала
работы "фабрики" в "трудовую книжку" (были у нас такие у каждого работника)
была записана новая профессия - "швея-мотористка". Он не только хорошо
подшивал карманы, бретели и пояса на своей электрической машине "Тула", но
мог ее настроить, заправить шпульку, отрегулировать шаг строчки, натяжение
нити.

Все вопросы на "фабрике" мы решали на общем собрании, и нам, взрослым,
нередко приходалось поражаться толковым и справедливым суждениям ребятишек о
распределении обязанностей, и о "технологии производства", и о рабочей
дисциплине, и о справедливости в "начислении зарплаты".

На свои трудовые

Да, у нас была зарплата - каждый получал ее в конце месяца и торжественно
расписывался в ведомости, где указывалась "квалификация" работника,
количество рабочих часов и сумма: от 23 копеек у четырехлетней Юли до 3-4
рублей у "швей-мотористок" - мамы и десятилетнего Антона.

С самого начала нас поразило отношение детей к этим заработанным ими деньгам.
Это были совсем не те даровые деньги, которые иногда давали им мы или бабушки
(купи, мол, что хочется) и которые никогда не залеживались в кармане - так их
не терпелось скорее истратить на мороженое, на шоколадку или на какую-нибудь
свистульку, которую через полчаса после покупки можно было обнаружить
где-нибудь уже забытой или даже сломанной без особого сожаления.

А эти - трудовые! - даже в голову не приходило истратить так легкомысленно и
глупо. Они много раз пересчитывались, аккуратно складывались и тратились
только на нужные вещи, которыми можно пользоваться долго: авторучку,
перочинный нож, компас, записную книжку и т.п. Особое удовольствие детям
доставляло то, что можно на свои деньги (никого не надо просить!) купить
подарок или угостить всех чем-нибудь вкусным в праздничный день.

А однажды случилось вот что. Не хватало у нас до получки денег. "Как и быть,
прямо не знаю", - огорченно призналась мама, когда все мы вечером сидели за
своим большим "производственным" столом. И вдруг протянулась к ней маленькая
рука с крепко зажатым кулачком: "На, мама, возьми мои деньги". На
раскрасневшейся Юлиной ладошке лежали 23 копейки! - вся ее зарплата. И следом
тотчас же: "И мои! И мои возьми!.." Мама едва удержалась от слез. На
следующий день мы ели Юлин хлеб и пили Анино молоко и говорили им "спасибо"!
А они сияли от гордости и счастья.

Наверное, каждый из нас вспоминает с особой гордостью тот момент, когда
вручил матери первую в своей жизни зарплату. Но это бывает обычно лишь в
16-18 лет. А мы доставили нашим детям эту высокую человеческую радость
намного раньше.

И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Л.А.: Об этом рассказывать чрезвычайно трудно - уж очень все это сложно,
противоречиво, запутанно. Но не рассказывать не могу, потому что знаю теперь:
главное в жизни с детьми - налаживание человеческих отношений.

Для чего человек живет?

Самое удивительное сейчас для меня заключается в том, что мы, как и многие
родители, сначала не очень-то задумывались над этой важнейшей стороной
воспитания. Ошеломленные неожиданно открывшимися огромными возможностями
раннего детского возраста, мы увлеклись проблемой: какого уровня может
достичь ребенок в своем физическом и интеллектуальном развитии? А вот для
чего он употребит все свои раэвитые способности, каков он будет среди людей,
об этом мы в первые два-три года жизни с детьми не очень-то задумывались.
Считали: самое главное - ум и здоровье, а остальное само собой приложится.

Б.П.: Я и сейчас склонен думать, что от уровня развития творческих сторон
интеллекта во многом зависит и нравственная основа человека.

Л.А.: А мне думается, что она зависит больше от направленности этих
способностей, от точки приложения их в жизни. Чем больше человек хочет отдать
людям, тем он нравственнее, независимо от того, сколько он отдает.

Б.П.: Что значит отдать? Это ведь тоже с умом делать надо: кому отдать? Зачем
отдать? Развитый творческий ум - вот гарантия правильной ориентировки во всех
сферах человеческой деятельности, в том числе и в нравственных ценностях.

Л.А.: Да, но можно превосходно понимать, что такое хорошо и что такое плохо,
а тем не менее руководствоваться в жизни совсем не этим пониманием. Разве мы
не встречали в жизни очень умных людай, судящих обо всем весьма глубоко и
тонко, а в практической жизни, в реальном общении с людьми "неумелых",
беспомощных или даже деспотичных и бездушных? Совершенно убеждена, что,
например, школьная жизнь ребенка зависит не только от его здоровья и
умственного развития, но и от того, каков он будет в ребячьем коллективе:
отзывчив или эгоистичен, общителен или замкнут, сможет остаться самим собой в
разных, подчас очень сложных ситуациях и в то же время не станет ли
обособляться, страдая от одиночества. Это все зависит от того, каков у него
был опыт общения с самыми разными людьми до школы: было ли ему о ком
заботиться, с кем поспорить, перед кем отстоять себя, научился ли он жалеть,
сочувствовать, понимать других и почувствовал ли он ни с чем не сравнимую
радость сделать что-то для людей, радость отдачи, радость ощущения нужности
людям?

Как трудно мы шли к пониманию всех этих, в общем-то, азбучных истин. И больше
всего на этом пути нам помогло то, что у нас была большая семья, где детишки
естественно вступали в разнообразнейшие связи со взрослыми и между собой
(помощь, забота, подражание, отстаивание, обида, жалость и т.д. и т.п.), а
нам тоже, естественно, приходилось регулировать эти отношения, налаживать их,
а при этом меняться самим и менять многие свои педагогические и житейские
предрассудки. Больше всего нелепых ошибок делали мы, конечно, в самом начале,
когда родился Первый, Удивительный, Неповторимый и Единственный. Хорошо, что
он недолго оставался таковым - уже появление второго ребенка многое поставило
на свои места, а к тому времени, когда родилась дочка - третий малыш в семье,
- мы уже основательно поутратили свою родительскую самонадеянность и начали
учиться... у своих детей.

И дети нас учат

Вот как это было. Когда нашему первенцу было года полтора, мы, например,
обучали его самостоятельности таким образом: если малыш попадал в трудное
положение (шлепнулся, или застрял где-нибудь, или что-то не мог достать), мы
"не обращали на это внимания", не помогали ему, несмотря на все его слезы и
вопли, - пусть сам учится выбираться из трудностей. Мы останавливали бабушку,
жалеющую внука и стремящуюся ему помочь, сердились, если кто-нибудь советовал
что-то предпринять, чтобы прекратить крик. И, в общем-то, добивались успеха:
малыш сам действительно выбирался из затруднения. И все было бы хорошо, если
бы не такая "деталь", на которую мы как-то сначала не обращали внимания: во
время очередного "урока" страдали больше всех окружающие. Сами того не
подозревая, мы учили малыша... не считаться с остальными. И не только этому.
Когда стал подрастать второй сын, мы и с ним поступали так же. И вот однажды
я увидела такую картину: младший плачет от ушиба и испуга, а его трехлетний
старший брат даже не взглянет в его сторону - точь-в-точь как мы, взрослые.
Но мы-то не смотрели с умыслом (пусть сам справится с бедой), а тут было
просто равнодушие, безразличие к слезам братишки. Это неприятно поразило
меня. Тогда-то я и взглянула на себя, на нашу "воспитательную меру" со
стороны и поняла, почему она подчас раздражает окружающих.

Подобные детские "уроки" исподволь навели нас на самые серьезные размышления
о разных сторонах отношений между детьми и взрослыми: о контроле и доверии, о
поощрении и наказании, о послушании и капризах и т. д. Один из этих уроков
мне запомнился на всю жизнь. Я расскажу о нем подробно, потому что именно он
заставил меня по-новому взглянуть на очень сложную проблему - проблему
наказаний.

Это было лет пятнадцать назад. Однажды мы ужинали несколько позже, чем
обычно. Младший сынишка - ему было тогда чуть меньше года - сидел у меня на
коленях и немного куксился: уже хотел спать (это я сейчас поняла бы, а тогда
не понимала). Взяв со стола ложку, он потянул было ее в рот, но уронил на пол
и заплакал. Я спустила его с коленей на пол и сказала:

- Подними ложку!

Он заплакал еще громче. Логика моих последующих действий была такова: "Ах
так: ты роняешь, не поднимаешь, да еще и ревешь - тебя следует за это
наказать, чтоб запомнил и не повторил в следующий раз". Вслух же я говорю:

- Не плачь, подними ложку, тогда я тебя возьму на руки.

Малыш шлепается на пол, отпихивает ложку в сторону и заливается плачем пуще
прежнего.

- А... ты еще и не слушаешься! "Ну, разумеется, этого оставить нельзя, -
думаю я, - надо обязательно настоять на своем, а то в следующий раз он..." -
такова привычная и убедительная формула взрослых. И я настаиваю, да еще
грозным тоном:

- Немедленно подними ложку, иначе!..

Малыш валится на пол и ревет взахлеб, причем рев этот не капризный, а иной,
скорее жалобный какой-то... Я теряюсь, мне его жалко, хочется его поднять,
успокоить (сейчас-то я бы так и сделала) - ведь он просто хотел спать. К тому
же за столом все перестали есть - какая уж тут еда. Но тогда... я твердо стою
на своем, памятуя: нельзя потакать капризам - раз, и нельзя допускать, чтобы
твое требование не выполнялось - два. А рев не прекращается.

В смятении я почти кричу:

- Ну, тогда не нужен ты мне такой! - и выбегаю из кухни.

Останавливаюсь посреди комнаты и сама вот-вот расплачусь - от бессилия, от
жалости, от того, что происходит что-то не то, а я не знаю, как надо... Из
кухни доносится яростный рев - теперь уже не жалобный, а отчаянный,
протестующий. Когда это кончится?! Проходит пятиминутная вечность... Наконец
слышу: рев в кухне стихает, раздается тяжелое шарканье. Из-за двери - на
четвереньках (это он-то, к тому времени уже умеющий хорошо ходить?) -
появляется мой несчастный сын, зареванный, всхлипывающий...

Я еще держусь, не бросаюсь ему навстречу, и он, изнемогая, ползет ко мне и,
обхватив мои колени, начинает горько так, жалобно всхлипывать. Тут -
наконец-то! - пожтели в тартарары все мои "твердые установки", я опускаюсь к
нему на пол, и мы плачем оба, крепко обняв друг друга.

Это слезы облегчения и радости: мы опять рядом, вместе. А минуты через
две-три он уже спит, еще всхлипывая изредка во сне и долго не отпуская мою
руку. Да я и сама не могла никак с ним расстаться. Я смотрела на его
осунувшееся личико с размазанными по щекам слезами и впервые в жизни вдруг
почувствовала огромную вину перед крохотным человеком. Ведь я была так
несправедлива к нему! Он искал у меня понимания и помощи, а получил - за
простую оплошность - самое жестокое наказание: от него отказалась мама. Он
протестовал как мог, а я... даже не пыталась его понять, шла в своих
действиях из каких-то затверженных правил, а не от ребенка и его состояния.

Пожалуй, с этого самого "урока" и началась моя материнская учеба, не
прекращающаяся по сей день: я учусь понимать своих детей!

Сложная это оказалась наука. Нет возможности здесь рассказать о многих
ошибках и промахах, которые допускали мы, взрослые, в общении с детьми.
Нелегко было отказаться от убеждения, что мы правы уже потому, что мы
взрослые, а они должны нам беспрекословно подчиняться только потому, что они
дети. Еще труднее было в неудачах научиться не сваливать вину на ребят и на
внешние обстоятельства, а посмотреть сначала на себя: что ты делаешь не так?
И представьте себе, почти всегда причину обнаруживаешь в собственной
неумелости, нетактичности, непродуманности, недальновидности. Вот еще пример.

Кто кого наказал?

То, что я расскажу, произошло не когда-то давно, а всего года три назад. Ах,
в какую великолепную педагогическую калошу села я тогда при всем немалом
опыте и "теоретической подкованности"! Правда, я сумела-таки из нее выбраться
(опыт даром не пропал), но ведь попала же!

Дело было так. Моя пятилетняя дочь, в общем-то ласковая и покладистая
девчушка, после одного моего вроде бы невинного замечания вдруг подскочила ко
мне со сжатыми кулачками, топнула ногой и, сверкая глазенками, отчаянно
выпалила мне в лицо:

- Ты дура! Дура! Дура! - и громко, безудержно разрыдалась.

Я остолбенела. Я не слышала от детей ничего подобного с тех пор, как меня
впервые назвали мамой. Я даже не нашлась, что сделать и сказать, покраснела
до слез и выскочила на крылечко. В комнате начался переполох: старшие сестры,
слышавшие наш разговор, накинулись на малышку с упреками:

- Как ты могла! Маму обидела! Ты плохая.

- Да, я плохая, - слышу я тонюсенький всхлипывающий голосок, - а зачем мама
сама меня обидела? А-а-а...

В первый момент я была словно оглушена и не могла ничего сообразить. Потом,
как мне ни было горько, я все-таки попыталась раскрутить события в обратной
последовательности: что могло привести дочку к такой нелепой дикой выходке?
После чего она обозлилась?

Я всего-навсего сказала, правда весьма раздраженным тоном:

- Ну, тогда ты не пойдешь со мной на работу! - А почему я так сказала?
Вспомнила: она расшалилась с братишкой и на мою просьбу: - Кончайте, ребятки,
пора спать, - ответила весело:

- А мне не хо-о-чется!

А перед этим?.. И тут я поняла: что же я наделала!

Всего за пять-десять минут до скандала состоялся очень серьезный разговор
между мною и всеми младшими, во время которого мы договорились, что завтра
все они пойдут в библиотеку и помогут мне перенести старые журналы, а потом
каждый выберет себе любую книжку, чтобы взять домой почитать. Возбужденные
предстоящим удовольствием (пойти со мной в библиотеку для них всегда очень
приятно), гордые доверием (они же пойдут помогать!), малыши, вместо того
чтобы побыстрее улечься спать, разыгрались, расшалились... А было уже так
поздно, а у меня на вечер оставалось еще столько дел... "Ах, когда же вы
только угомонитесь?" - думаю я и все больше и больше "завожусь". Раздражение
- плохой советчик, и я, забыв о только что состоявшемся договоре, уже не
понимаю, почему ребятишки так возбуждены, и... вот, пожалуйста:

- Ты не пойдешь завтра со мной на работу!

Да это же настоящее самодурство: хочу - казню, хочу - милую. И все это ни с
того ни с сего, когда человек, не только не чувствует никакой вины, но даже,
наоборот, ощущает себя наиболее счастливым и гордым. Какая пощечина самолюбию
и достоинству! И обиднее всего, что от мамы...

Милая моя девочка, а ведь твой внезапный бунт - не нелепая, дикая выходка, а
настоящий протест против несправедливости... Какая же я действительно дура.
Стоп! Но маме сказать "дура" - это же невозможно, это просто немыслимо.

Что же делать? Теперь, разобравшись во всем, я уже могу искать выход.
Отступают растерянность и обида, я даже улыбаюсь сквозь слезы:

- Как же это я впросак-то попала, ай-яй-яй!

Ну а там, где улыбка, там и скорый конец всем конфликтам, это я уже давно
знаю. Но до вздоха облегчения еще далеко: дочурка плачет неутешно, я тоже
всхлипываю на своем крылечке. Но обе уже чувствуем себя не столько
обиженными, сколько виноватыми. Обеим уже хочется примирения, но... как же
начать? Я не выдерживаю первая, зову ее тихонько по имени, она приходит ко
мне, и мы, перемежая слова всхлипами и вытиранием носов, друг другу
признаемся в том, что обе поступили очень, очень плохо и что постараемся
больше так не делать...

- Мам, - вдруг говорит моя маленькая и заглядывает мне в глаза, - мам, давай
мы это никогда, никогда не будем вспоминать.

Меня поразила эта мудрая интуиция ребенка. В самом деле: кто старое помянет,
тому глаз вон. Как же нам было хорошо после промчавшейся бури посидеть вдвоем
на крылечке и видеть и слышать, как вечер превращается в ночь и все стихает,
стихает кругом, словно успокаивается перед сном.

Кто-нибудь из внимательных читателей может здесь уличить меня в
недобросовестности:

- Ведь вы же договорились не вспоминать эту неприятную историю, а сами
нарушили договор. Некрасиво получается...

Еще бы! Я почувствовала бы себя настоящим предателем, если бы не получила
согласия дочки на этот откровенный рассказ. Она, узнав о моем намерении,
сначала бурно запротестовала:

- Нет, мамочка, не надо! Не надо!

Я заколебалась, но потом все же попыталась ее убедить:

- Ты знаешь, мне ведь самой стыдно рассказывать об этом, но мне так хочется,
чтобы многие взрослые поняли, как это плохо - обижать малышей и как это
хорошо - понять друг друга и никогда-никогда не повторять своих ужасных
ошибок. Я тебя не буду называть по имени в этом рассказе. И обязательно
прочту, что у меня получится. Если тебе покажется что-нибудь не так, ты меня
поправишь, ладно?

Дочурка, притихшая и серьезная, молча сидела у меня на коленях - думала. Я
совсем было уже решила отказаться от своей затеи и вспомнить для примера
что-нибудь другое (но другое-то помнилось не так ярко, вот беда!), как вдруг
она обняла меня за шею и шепнула мне в ухо:

- Ну ладно, мамочка, надо так надо...

Теперь хочу вернуться к моему рассказу и спросить: скажите, уважаемый
читатель, кто кого наказал в этой грустной истории? Трудно ответить, правда?

После подобных взаимных уроков мне все чаще и чаще поневоле думалось: а
почему, собственно, мы, взрослые, так уверены в своем праве карать и
миловать, поощрять и наказывать?

Опасно этим правом пользоваться неумелому, неопытному, а еще опаснее -
жестокому, холодному. Как легко здесь и пересолить, и недосолить, и вообще
сделать совсем не то.

А вот попытка разобраться в себе и ребенке, в мотивах и причинах его
поступков и в собственном поведении никогда к плохому не приведет. Тут даже
ошибка на пользу пойдет - многому научит, потому что будет пережита и
осознана. Вот так и накапливается опыт, который позволяет поступать не "как
принято", а как единственно можно и нужно в данный момент.

Вот, допустим, правильно ли, что я первая пошла на примирение с дочкой, не
заставила ее сначала извиниться передо мной? Может быть, мне следовало бы
подождать? Мой опыт подсказал мне иное: если виноваты оба (а чаще всего так и
бывает), именно взрослому надо первому идти навстречу. Добиваться от ребенка,
чтобы тот извинился, в то время, когда он чувствует вину и за взрослым,
жестоко. Для наго такой шаг к примирению всегда связан с унижением, а для
взрослого - с великодушием. Огромвая разница! Ведь на стороне взрослого сила
и власть, пользоваться ими для унижения слабого низость. Это вызывает не
раскаяние, а озлобленность и затаенную обиду.

Как же все это сложно! И можно ли сложность и тонкость взаимных отношений
уложить в примитивную однобокую схему наказаний и поощрений, то есть каких-то
специальных мер, направленных в одну сторону: от взрослого к детям? Да еще от
взрослых, которые сами, как известно, далеки от совершенства. Разве не так?

Нужно взаимовлияние всех в семье, взаимопонимание, взаимодействие. Тогда
меняются к лучшему и дети и взрослые.

Б.П.: Я долгое время о нравственных проблемах как-то не очень задумывался -
других забот хватало. К тому же у мамы это получалось лучше, чем у меня.

Л.А.: К сожалению, мужчины нередко предпочитают во все эти тонкости не
вникать, да и вообще возиться с детьми не любят. И очень многое теряют, не
только лишая себя удивительных радостей, которые дает общение с детворой, но
и прямо-таки подготавливая все трудности подросткового возраста, когда
наладить контакты с выросшими детьми становится почти невозможно.

Б.П.: Это верно. Мне всегда было хорошо с малышами, этими любопытными,
ласковыми, непоседливыми мурзилками, играть с которыми, делать что-то, просто
ощущать их рядом для меня огромное удовольствие и отрада. А вот стали они
подрастать, я и сам почувствовал, что эти самые психологические тонкости не
мешало бы знать и мне. Но теперь постигать их трудно. Как нелегко, например,
признать себя виноватым, неправым. Прямо все существо протестует: он -
какой-то мальчишка! - со мной не соглашается, да еще и смеется. Ни на что не
похоже! А потом остынешь, подумаешь: ведь сам его учил не подчиняться слепо,
самостоятельно находить решения, иметь собственное мнение - чем же ты
недоволен?

Ну и сильно же у нас, взрослых, это чувство превосходства по отношению к
детям, непоколебимой уверенности в своей правоте. Любое возражение кажется
наивным и бессмысленным: что он понимает, что знает, чтобы возражать?!

А вот когда допустишь, что он может знать то, о чем ты и не слыхал, что у
него ум непосредственней, живей, прислушиваешься к его мнению и удивляешься:
"А ведь молодец! Получше меня сообразил!" Честное слово, очень приятно,
оказывается, поучиться чему-то у своего сына, даже маленького. Это поднимает
обоих в глазах друг друга и... даже в собственных глазах.

Л.А.: Мне не хотелось бы, чтобы нас поняли так, что все в семье должны быть
"на равных правах", отец - "свой парень", мать - "закадычная подружка", все
"учат друг друга". Нет, такая "демократия", по-моему, противоестественна и
вредна. Ребенок, вступая в наш сложный, противоречивый мир, должен приобрести
четкий нравственный ориентир: это можно, а это нельзя, это важно, а то
неважно, это хорошо, а это плохо - из всего этого и складывается та система
нравственных ценностей, которой человек будет руководствоваться во всех
жизненных ситуациях - от будничных до исключительных, критических. И этот
ориентир, этот нравственный компас даем ребенку мы, взрослые, живущие с ним
рядом. Конечно, многое добавится в характер человека в течение его дальнейшей
жизни, общении с разными людьми, в его собственной деятельности, и все-таки
эти новые влияния будут накладываться на то, что уже есть в нем, на тот
фундамент, который заложен в нем с детства. Заложен нами, взрослыми. И ни на
кого эту ответственность свалить нельзя. Вот и получается, что при всем
взаимоуважении и взаимовлиянии в семье ребенок остается ведомым, а родитель -
ведущим, а не наоборот.

Спасибо, отец, за науку!

Как же много надо, чтобы быть этим ведущим надолго. Часто вспоминаю я своего
отца. Он пользовался и у взрослых и у детей непререкаемым авторитетом. Ему
никогда не приходилось дважды повторять просьбу или распоряжение, его редкая
похвала запоминалась очень надолго, а укоризненный взгляд переживался как
серьезное наказание. Был он немногословен, суров на вид и вечно занят: он
начал учиться в 16 лет и прошел трудный путь от неграмотного деревенского
парнишки до военного инженера. Очень многое умел делать и любил работать
красиво, с душой и выдумкой, а халтуры и бессмысленного, как он говаривал,
"мартышкиного", труда не терпел. Был прямолинеен, не выносил никакой фальши и
притворства в отношении между людьми. Может быть, поэтому его побаивались
многие взрослые, но никогда не боялись дети.

Как мы, ребята, любили те редкие минуты, когда он играл с нами, и как он сам
преображался, отдаваясь игре! Самым удивительным - и притягательными - для
нас было то, что он никогда не ставил себя над нами, не боялся показаться
смешным, не стеснялся признаться в собственной ошибке, причем все это без
специальных педагогических намерений - просто он таким был.

Однажды в день моего рождения отец подарил мне томик Лермонтова с надписью:
"Дочке Лене в день одинадцатилетия". Я смущенно поправила его:

- Пап, а здесь два "н" пишется...

Ручаюсь, что в такой щекотливой ситуации любой взрослый, "спасая" свой
престиж, нашел бы себе какое-нибудь оправдание: мол, описка, зарапортовался,
не заметил... А то и нотацию прочитал бы: мала еще - взрослых учить. А отец
хмыкнул смущенно:

- Гм, да... Давай исправим, спасибо...

А один раз мы, ребята, целой ватагой прибежали к нему с новой, модной тогда
шуткой:

- Папа, расшифруй слово "ДУНЯ".

- Как это?

- А вот надо на каждую букву придумать слово, чтобы вместе получилось
предложение.

Отец задумался. А мы все повизгиваем от нетерпения и торопим:

- Ну, ну... хочешь, скажем?

- Ладно, сдаюсь - говорите.

- Дураков У Нас Нет! - выпаливаем хором и замираем в ожидании.

Отец, чувствуя какой-то подвох, старательно проверяет и вдруг изумленно
спрашивает:

- Позвольте, а как же Я?

Мы все оглушительно орем от восторга и буквально катаемся по террасе от
смеха. Он сначала недоумевает, а потом, обнаружив скрытый смысл, не
обижается, как все взрослые, на эту "дурацкую шутку", а хохочет сам с нами до
слез... На фронт он ушел добровольцем. Мог бы остаться - его посылали на
Урал, предлагали пост начальника военного училища в Златоусте (его щадили:
перед войной он долго лечился и еще не оправился после затяжной болезни).

- Алеша, как хорошо-то... - робко обрадовалась мама, но встретила суровое:

- Я отказался. Ты пойми меня и не проси о том, что невозможно. Не умею я
прятаться за спины других, не прощу себе этого, если сделаю...

Вот так и нам, детям, он умел не прощать ни одного, даже, казалось бы,
мелкого проступка, в котором проявлялась хоть капелька лжи, трусости,
хвастливости, захребетничества. Помню, я однажды провинилась перед отцом: он
делал забор, я ему помогала. Понадобились срочно гвозди, и я отправилась за
ними, но, увидев играющих на улице ребят, не выдержала соблазна и убежала к
ним играть. Когда я вечером возвращалась домой, ноги не слушались меня. Я не
боялась, нет, это чувство было сильнее страха. Может быть, это был стыд и
раскаяние? Когда я появилась в комнате, отец взглянул на меня. Только
взглянул. И вот этот взгляд я помню до сих пор. В нем не было ни упрека, ни
осуждения, даже простого неудовольствия не было, зато было какое-то горькое
недоумение: мол, подвела ты меня, не ожидал... Меня словно кипятком обожгло -
я почувствовала, что совершила что-то бесчестное, постыдное, словно маленькое
предательство. Да так оно и было, и отец дал мне это понять. Он никому ничего
не сказал, и мой проступок не был предметом семейного разбирательства, но
этот взгляд! Мне и сейчас перед ним стыдно...

Я вспоминаю отца часто, особенно когда туго приходится, представляю себе: а
что сделал бы он, что он сказал бы? И всегда я перед ним как девочка, которую
он когда-то сажал на колени и спрашивал ласково и заинтересованно.

- Ну, курносая, рассказывай, как дела?

Он погиб осенью сорок первого... Ему тогда было тридцать девять... Я сейчас
уже старше его, но мне никогда не перерасти отца. Он будет всегда впереди и
выше меня, но всегда рядом. Из своего немыслимого далека, из моего детства,
он и сейчас словно руководит моими мыслями, поступками, как будто в нем, в
его образе сосредоточилась вся моя совесть.

К этому рассказу об отце я хотела добавить только одну фразу: весь наш
родительский авторитет - да и не только родительский - зависит не от
возраста, не от служебного положения, не от каких-то там приемов, ухищрений,
педагогических (и буквальных!) "кнутов" и "пряников", а от того, какие мы
люди: справедливы ли? Честны ли? Умелы, требовательны, добры? Благородна ли
цель нашей жизни? Чисты ли средства ее достижения?

Написала - и тотчас увидела знакомый прищур насмешливых отцовских глаз:
"Красиво, а неправда..." - "Почему?!" - хочется крикнуть мне, но... отец
никогда не любил подсказывать.

И вот думаю, думаю... Почему неправда? Разве уважение к человеку, его
авторитет не зависят от того, каков этот человек? Зависят! Почему же
неправда? Исподволь начинает тревожить мысль: если бы все было так, как я
сказала, тогда уважением и авторитетом пользовались бы лишь самые лучшие люди
земли. Но как часто можно увидеть совсем другое. Иногда люди сотворяют себе
кумира из того, кто не всегда достоин даже простого уважения. Бывает и так:
люди, обладающие весьма невысокими нравственными качествами, но умеющие быть
требовательными и играть на слабостях человеческих, подчиняют себе людей,
вызывая их неподдельное уважение. И здесь как раз существует множество
способов, тех самых "кнутов" и "пряников", с помощью которых "стадо"
подчиняется "пастуху". Разве главари банд или воровских шаек не пользуются
авторитетом у своей братии? Еще каким! Причем необязательно завоеванным с
помощью запугивания и страха. Все гораздо сложнее.

Ты прав, отец... Но как же в этом разобраться? А если посмотреть с такой
стороны: кто у кого пользуется уважением? Ого, какое богатое поле для
наблюдений и размышлений! Для одних важны: ум, честность, увлеченность,
глубина знаний, мастерство, доброта, бескорыстность, верность, своеобразие
личности. А для других: влиятельность, связи, изворотливость, известность,
обеспеченность, соответствие моде и принятому стандарту... Разделение это,
разумеется, схематично и неполно, но не в этом дело. Важно другое: почему
одними ценится одно, другими - другое? И заметно это уже с очень раннего
возраста - воспитатели и учителя это хорошо знают. Ну, конечно, это зависит
от того, что ценится в семье, в которой растет ребенок. Именно семья
ориентирует ребенка в жизни с самого начала. Не словами, разумеется, а общим
настроем, семейным укладом, отношением к людям и их делам, собственным
участием в жизни окружающих.

Вот говорят: с кем поведешься, от того и наберешься. А с кем поведешься?
Разве это не зависит от самого человека? Читаю, например: "Мне
посчастливилось встретиться с замечательными людьми, они помогли мне стать
человеком". Думаю: не в счастливом случае тут дело, хорошие люди встречаются
всем, но не все их видят. Научить подрастающего человека не пройти мимо
настоящего, не увлечься ложным, недостойным человека - вот задача необычайной
важности!

Мне всю жизнь везет на хороших людей - спасибо отцу за науку.

И вот теперь, когда у меня самой растут дети, я вновь и вновь вспоминаю его
уроки простоты, искренности, безупречной честности и высокой нравственной
требовательности к себе и к людям, даже самым маленьким. Не послушания он
хотел от нас, своих детей, а понимания и верных самостоятельных решений.
Думаю, это во многом определило весь наш дальнейший жизненный путь.

Споры не ссоры

Б.П.: Иногда нас спрашивают, послушны ли наши дети, не вступают ли с нами в
пререкания, в споры. Надо сказать, что мы не стремимся к послушанию, к
беспрекословному подчинению. Ребенок должен не бояться быть самим собой и
иметь право высказывать наравне со взрослыми свое мнение.

Когда-то я прочитал о том, что дети в первобытном обществе имели право
присутствовать на общих собраниях племени, и бывало, что по реплике
десятилетнего вносили изменения в какое-то решение. Какое доверие оказывали
там детям! Как это было для нас ни трудно, но мы старались избавляться от
авторитарности и с самого начала пытались строить жизнь семьи на
демократических началах: все, что касается общих дел или проблем, обсуждаем
вместе с детьми, причем первое слово предоставляем младшему, а затем - по
старшинству - очередь доходит до меня или до дедушки.

Иногда наши споры по наиболее острым вопросам мы записываем на магнитофонную
ленту, а спустя какое-то время возвращаемся к ним и продолжаем "скрещивать
шпаги" до тех пор, пока не придем к какому-нибудь общему мнению. При этом
можно доказывать, возражать друг другу, но оскорблять и "обзываться"
считается недопустимым.

Л.А.: Однако это бывает, когда у спорщиков не хватает других аргументов, и
они как петухи начинают наскакивать друг на друга. Тут очень помогает
какая-нибудь добрая шутка - она сразу снимает напряжение и разгорающуюся
неприязнь. Жаль, что не всегда хватает юмора на такую добрую шутку. Иногда
получается что-то столь неуклюжее, что больше напоминает насмешку, колкость,
иронию, а это только подливает масла в огонь. И страсти разгораются еще
больше. Приходится учиться и этому нужнейшему в жизни искусству - шутить,
находить смешное в самых, казалось бы, грустных ситуациях и безвыходных
положениях. Для этого иногда бывает достаточно просто взглянуть на себя со
стороны: надулись друг на друга, растрепались, раскраснелись - настоящие
петухи. Скажешь потихоньку: "Ку-ка-реку", - всем делается смешно, и злости
как не бывало!

Пока речь шла об обсуждении с детьми каких-то общих проблем, касающихся
семьи. Но ведь бывают и несогласия между взрослыми. Обычно от детей их
скрывают. А как делали мы? Вопрос этот непростой и даже в какой-то степени
больной для нас.

Дело в том, что мы волей-неволей с самого начала поставили себя в положение
спорящих чуть ли не со всем белым светом: многое в нашей семье было непохоже
на традиционное, привычное воспитание и воспринималось как вызов, нарочитое
пренебрежение общепринятыми нормами и воззрениями. Сейчас я понимаю, что это
отношение имело под собой какое-то основание - увлеченные удивительнейшим и,
в общем-то, новым для нас миром детства, мы забыли об окружающем нас мире
взрослых и невольно пренебрегли некоторыми законами этого мира.

С нами, наверное, происходило то же самое, что некогда случилось с Архимедом,
когда он с криком "Эврика!" бежал нагишом по улице, возбуждая у
добропорядочных граждан желание поймать осквернителя благопристойности и...

Нам тоже хотелось скорее рассказать людям о том, как много, оказывается,
могут дети, как с ними интересно и легко, если создать для них иные условия
жизни и изменить отношение к ним.

Мы не причесывали своих мыслей и поступков и забывали одеть их в приличные -
привычные? - одежды... Конечно, это раздражало очень многих, конечно, вокруг
нас и ребят постоянно кипели страсти и споры. Спорили и мы между собой,
иногда и при детях.

- На что вы обрекаете ребят? - возмущалась бабушка, моя мать. - Вы издергаете
их нервную систему, они не будут уважать ни вас, ни окружающих. Ты вспомни:
знали ли вы, дети, когда мы с отцом были не в ладу? Никогда! Мы перед вами
выступали всегда единым фронтом: никаких разногласий при детях у нас не было
и быть не могло. В этом была наша сила.

Я, сколько ни старалась, действительно не могла вспомнить ни одной ссоры
матери и отца и мучительно сомневалась в правильности собственной беспокойной
жизни. Но, сомневаясь, все-таки никак не могла предотвратить того, что уже
накатывалось на нас как лавина: сенсация, шумиха, вторжение в нашу семейную
жизнь многих незнакомых и не близких людей, которые тоже что-то предлагали,
отвергали, оценивали и спорили, спорили, спорили...

Вспоминая сейчас это трудное для нас время, я с горечью думаю о том, что
спорящие взрослые подчас забывали о том, что предмет спора - живые дети, и
допускали, даже педагоги, бестактные выводы, прогнозы и замечания по поводу
нынешней и будущей жизни наших ребятишек.

Мы поистине вызвали огонь не только на себя, но и - что страшнее! - на своих
детей. Но... сделать уже ничего не могли. Спрятать детей от всего этого можно
было только ценой притворства, обмана, в лучшем случае утаивания правды, но
на это мы не могли пойти ни за что! Вот и получилось так, что дети наши росли
в обстановке далеко не мирной, и опасений у меня самых разных до сих пор
предостаточно.

Но вот состоялся очень важный для меня разговор с моим совершеннолетним сыном
(я не называю ребят по именам не случайно - они сами так захотели). Я
спросила его, правда не без смущения, но без всяких подвохов и подходов:

- Как ты думаешь, это было очень плохо, что мы всегда спорили обо всем при
вас?

Он ответил, чуть помедлив и с некоторым недоумением:

- Почему плохо? Я считаю, что это вообще хорошо - слушать споры: интересно
сравнивать доводы, самому находить решение, независимо от того, кто как
сказал. Ведь вы же не заставляли меня и всех нас обязательно высказываться, и
мне не нужно было ни к кому подлаживаться - вот это-то и было здорово. Это,
наверное, хорошо учит мыслить. Помнишь, в Древней Греции так учили молодых:
они присутствовали при спорах признанных мудрецов, но сами не принимали в них
участия, не обязаны были присоединяться ни к той, ни к другой стороне. И так
учились думать.

Это было замечательно! Я просто воспрянула духом. Оказывается, дело было не в
том, что мы спорили, а в том, какое участие в этом принимали дети. Но ведь мы
действительно никогда не делали из них судей в наших спорах, не тянули их
каждый на свою сторону, не требовали высказаться и не возражали против их
участия в споре. Словом, они были свободны в своих размышлениях и
высказываниях. Так продолжается и сейчас.

Кроме того, у нас это все-таки не ссоры, а споры, не скандалы с явными или
скрытыми оскорбительными нападками, а честные поединки с желанием непременно,
самыми неотразимыми аргументами переубедить и убедить противника. Конечно,
без эмоций такие споры не обходятся. Бывает и прорвется: "Ты ничего не
понимаешь и не хочешь понять!" Бывают и слезы. Но все равно главным для нас
остается - найти истину, а не уязвить друг друга. Поэтому мы и стараемся
поскорее "отойти" и перестать сердиться друг на друга.

Забота о других

Эта задача посложнее, чем просто заботиться о детях. И куда важнее. Я бы
сказала, что главная родительская забота и должна состоять в том, чтобы
научить детей быть заботливыми. Как? Много об этом приходится размышлять,
много огорчаться и радоваться. Итог всему можно было бы подвести такой: чтобы
дети росли внимательными и заботливыми, необходимы, по крайней мере, три
условия: во-первых, самим взрослым всегда друг о друге заботиться, только не
напоказ, а всерьез, чтобы это было в семье просто нормой отношений, как бы
нравственной средой обитания ребенка; во-вторых, с самого начала не отвергать
желания ребенка помочь, принимать его работу, пусть даже неумелую, всегда с
благодарностью ("Спасибо тебе, доченька. Ну что бы я без тебя делала...
Выручил ты меня, помощник ты мой золотой..."), а в-третьих, вместе с малышом
заботиться о ком-то, делать что-то для другого: папе, например, организовать
с детьми уборку дома в мамино отсутствие, а маме побеспокоиться о том, чтобы
к приходу папы с работы малыши вместе с нею приготовили для всех ужин и
накрыли на стол.

Простые, кажется, вещи, а сколько понадобилось нам времени, чтобы разобраться
в этом. Нас, правда, сильно выручало то, что мы в семье все очень расположены
друг к другу. Даже наши споры всегда доброжелательны, а дело каждого обычно
вызывает интерес у всех. Так у нас сложилось с самого начала, когда и
семьи-то еще никакой не было, а были только двое: ОН и Я. Буквально в первый
день знакомства, обедая вместе во время перерыва одного педагогического
совещания, мы разделили пополам между собой: он - яблоко, я - пирожное. Вот с
тех пор у нас и повелось: и горе, и радость, и работа, и забота - все
пополам.

Конечно, не обходится без ошибок и недоразумений, иногда комичных, а иногда
больно ранящих нас обоих. Не мудрено: ведь любовь и забота реализуются в
великом множестве разных поступков одного человека по отношению к другому:
как посмотрел; что сказал; как встретил и проводил; как слушает; почему
молчит; заметил ли; понял ли; когда улыбнулся, а когда нахмурился... - из
всего этого и многого другого складывается общий язык для понимания друг
друга, язык общения. А у каждого из нас этот язык был свой, во многом
непохожий на язык другого.

Не сразу сложилась у нас общая песня. Тем более что к дуэту нашему
присоединялись новые - детские - голоса, и наладить стройный хор из всего
этого многоголосья оказалось трудно. Так получилось, наверное, еще и потому,
что опыта жизни в большой семье у нас не было, и нам приходилось пробовать,
изобретать, мучиться там, где все должно бы получаться само собой.

Вот, допустим, одно время для нас было настоящей проблемой собрать всех к
столу. А все началось с... заботы о занятиях и делах каждого: дескать, дело
главнее еды. И пошло: пора обедать, а у всех еще какие-то дела неоконченные.
Обед стынет, я нервничаю... Так забота об одних вылилась в неуважение к труду
других. Вспомнили мы, как уважительно относились к еде - результату огромного
труда! - в больших крестьянских семьях, где помыслить не могли опоздать к
столу, и не только из-за того, что есть хотелось, или потому, что за стол не
пустят: совестно было опаздывать, когда другие ждут. Нам пришлось
возвращаться к этому естественному и единственно верному отношению к еде. Но
это оказалось потруднее, чем с самого начала организовать все, как должно
быть. Теперь надо было разъяснять, просить, не пускать за стол опоздавших -
морока, да и только.

Грустно, что подобные, в общем-то элементарные, правила общения нам пришлось
постигать методом проб и ошибок. Бывало, что и безусловно хорошее доводили до
своей противоположности.

Решили, например: никому никаких лучших кусков. Делили на всех поровну:
торты, дорогие фрукты, шоколадки и т.д. Получилось вроде все правильно: никто
не в обиде, и никто в одиночку ничего вкусного не съест, обязательно другим
оставит.

Мы были довольны: справедливость и забота налицо. А вышло как в песне:
"Хорошо-то, хорошо, да ничего хорошего". Стала я замечать, что уж слишком
старательно начали следить ребята за точностью дележа, чтоб никому не
досталось ни больше, ни меньше. Меня такая скрупулезность покоробила
раз-другой. Потом начала раздражать все больше: запахло какой-то мелочностью,
счетами... Никому не приходило в голову, что дележ этот, по сути,
несправедлив: и маленьким и большим доставалось поровну, но малыши могли и не
справиться со своей порцией, а старшим явно хотелось еще. Конечно, отдавали
свое другому, но тогда, когда самому уже не хочется. Получалось: "На тебе,
боже, что нам негоже". Вот так забота!

Снова пришлось искать, как же от этого избавиться. Стали мы делать иначе:
папа режет торт, например, на заметно неравные части:

- Кому самый большой?

- Дедушке, - предлагаю я.

- А с этой красивой розой?

- Маме? - полуспращивает кто-то из малышей.

- Конечно, молодец! - одобряет папа. - А вот эти, с шоколадками?

- Папе!

- Нет, - говорит папа, - давайте их девочкам отдадим. Согласны, мужчины?

Сестренки смущены и обрадованы вниманием, а "мужчинам" приятно проявить
великодушие: они тоже довольны. Конечно, сразу все гладко не получалось, но
поворот к нужному был сделан, и как радостно было услышать:

- Пусть Алеше три конфетки, а нам по две - он же большой. - Или: - Мам, отдай
мое яблоко малышам - им нужней.

И надо было видеть глаза ребят при этом - радостные, доброжелательные. Счеты
сеяли рознь, а забота вызывала расположение, протягивала ниточки дружбы.

Б.П.: Я думаю, что лучше всего, когда забота о других проявляется в деле, а
не в говорении. Потратить время, силы, нервы ради того, чтобы реально помочь
кому-то, - вот что нужно прежде всего. Очень крепко нам всем надо задуматься
об этом, если мы хотим, чтобы росли наши дети отзывчивыми и заботливыми не
только на словах. Вот что говорил по этому поводу Роберт Оуэн: "Дети должны
стараться сделать счастливыми своих товарищей. Это правило должно быть первым
и последним словом всякого воспитания". "Сделать счастливыми", а не просто
сочувствовать и говорить добрые слова.

Л.А.: Но одно другому не должно мешать! Плохо, если сочувствие только на
словах, но иногда и доброе слово - одно слово! - может человеку помочь. И
непросто это - найти его вовремя. Когда расстроишься, так хочется, чтобы
кто-то подошел, утешил, спел по-дружески: "Капитан, капитан, улыбнитесь!" -
это ведь тоже забота, делающая людей счастливыми.

Хочется мне рассказать еще об одной нашей ошибке, которая добавила нам
хлопот.

Старшим детям было уже лет по семь-восемь, когда я заметила, что все чаще в
нашем доме слышится: "Но я же занят!" - "У меня важное дело, а ты..." - "Мне
так почитать хочется..." - Я, меня, мне... Это понемногу стало настораживать
меня: почему такое заметное внимание к самому себе, своим делам и своим
заботам - как бы отстаивание себя среди других. Откуда это взялось? Казалось
бы, к детям мы всегда внимательны, и наша жизнь для них тоже далеко не
безразлична. Мы дружны, все любим друг друга, и вот такое... Почему?

Одну из причин этого я увидела вот в чем. Мы довольно длительное время не
догадывались о простом: каждый, даже самый крошечный, человек нуждается в
таком времени, когда он полностью предоставлен сам себе, его не дергают, к
нему ни с чем не лезут, то есть ему не грозит вторжение извне. И чем старше
становится человек, тем нужнее ему это неприкосновенное время. Мы были
уверены, что уж чего-чего, а свободы у наших детей хоть отбавляй - сплошная
самостоятельность. Так оно и было, но при этом мы, взрослые, считали себя
вправе в любое время, в любой момент, например, позвать: "Оля, иди ко мне!"
Или что-то поручить: "Антон, сходи в магазин". Или просто: "Ты мне нужен", -
независимо от того, чем занят тот, кого зовешь. Так же делали и ребята по
отношению друг к другу.

Да и сами мы, взрослые, тоже фактически не имели этого необходимого
неприкосновенного времени: ребята могли прибежать к каждому из нас во время
серьезной работы, разговора, чтения, и мы считали нужным прервать свое
занятие и выслушивать их, исподволь испытывая при этом некоторую досаду и
раздражение: ведь прервали на самом интересном месте.

Но мы терпели, ибо считали: это и есть свобода и равноправие. А получалась
элементарная бесцеремонность и неуважение к делу и времени друг друга. Это не
могло не привести к раздражительности, какой-то нервозности в отношениях. В
доме появилась еле уловимая, а потом все более отчетливая тенденция
защищаться, отстоять себя. Вот и появилось: "Не мешайте, пожалуйста, у меня
столько еще дел!", "Ну почему я7 Я и так не успеваю" и т.д. и т.п.

Этого в значительной степени можно было бы избежать, если бы с самого начала
установить такой порядок: занятого человека отвлекать без крайней
необходимости не следует. Это тоже проявление той самой заботы, в которой
нуждается и большой и маленький человек.

Да, забота может проявляться по-разному, но главное, мне кажется, заключается
в том, что надо очень хорошо понимать того, кому хочешь помочь - словом ли,
делом ли - все равно. Иначе забота может обернуться обидой. Вот я и вернулась
к тому же, с чего начинала: важно понимать друг друга, находить общий язык
каждому со всеми: сначала в семье, потом в школе, во дворе, на улице - везде.
Этому приходится учиться все время. И тем успешнее постигаешь эту трудную
науку жизни, чем неравнодушное и добрее относишься к людям, чем интереснее
для тебя своеобразие каждого человека, его непохожесть на других. В этом
интересе и уважении к людям и состоит, по-моему, секрет общительности,
контактности - очень нужного в жизни свойства.

Микроб тщеславия

Нас часто спрашивают: "Общительны ли ваши дети?", или так: не заносчивы ли
они, не считают ли себя выше остальных, поскольку растут эдакими
знаменитостями чуть ли не с пеленок?

Что говорить, опасность такая была. Вообще микроб тщеславия и зазнайства
очень силен: чуть зазеваешься, он уже тут как тут - сидит и погоняет: ты
должен быть впереди... ты можешь быть лучше всех... ты самый, самый, самый...
Для этого надо просто несколько раз сказать э т о себе и своему чаду. А
дальше пойдет: "Алик, покажи тетям и дядям...", "Вовочка знает уже пятнадцать
букв, а ты...", "Посмотрите, как он рисует, - талант!", "Что вы, только в
английскую школу!" "Ну, конечно, отличник..." - это голоса родителей. А вот и
голос сына: "Куда ты лезешь, медали не для таких, как ты" - так он может
сказать своему однокласснику, а может только подумать - такие дети вежливости
как раз обучены наравне с эгоизмом и бессердечием.

Если бы у нас был один ребенок, наверное, мы не справились бы с этой коварной
болезнью. Я очень хорошо помню это ощущение: мой ребенок особый,
необыкновенный; все остальные дети не то, совсем не то! И вот что страшно!
Все это на уровне подсознания, почти инстинкта, поэтому с этим трудно
бороться. Но вот родился второй, третий... ощущение чуда хоть и осталось, но
перестало сосредоточиваться на одном, вошло в нормальные рамки материнской
любви, конечно, пристрастной, но негипертрофированной. Тогда появилась другая
опасность: звание "вундеркиндов". Это словечко прилипло к нам надолго. Наши
дети стали казаться необыкновенными некоторым из наших гостей, знакомых. Вот
это было и вовсе ни к чему. Мы стали замечать, что при гостях наши "звезды"
(их тогда было трое) и ходить начинают как-то не так, и улыбаться слишком
часто, и показывать свои физкультурные упражнения, как бы оказывая
снисхождение присутствующим, - все это в степени пока небольшой, но все-таки
заметной. Ого! Когда я это обнаружила, решила твердо: никаких показов и
демонстраций, надо прекратить этот хоровод вокруг ребят.

Б.П.: Но было уже поздно! Как мама ни настаивала на этом, мне не позволяла
совесть отказать многим людям, которые уже тогда приходили в наш дом
посмотреть спортснаряды, кубики, игры и, конечно, самих малышей. Ведь это
была не просто любопытствующая публика, а люди, действительно очень
нуждающиеся в совете и помощи. Впрочем, мы и сами нуждались в
доброжелательном взгляде со стороны, в дружеской поддержке. Ну как им можно
было отказать?! Я не видел большой беды в том, что ребята покажут свои
достижения, - ведь все дети это очень любят. Тем более что это было нужно
тем, кто у нас бывал, нужно людям. Тогда мы договорились: никаких сверхпохвал
- дело обыкновенное - были бы у других детей те же условия, они бы
развивались так же или еще лучше. Гостей мы просили не слишком восхищаться и
воздерживаться от эпитетов в превосходной степени. Не всегда получалось, как
хотелось бы, но все же профилактика эта не пропала даром: ребятишки
кривляться отучились. Это, конечно, не сняло проблемы полностью, сложности
остались, но мы были теперь начеку.

Отчасти в целях этой профилактики я часто организовывал и соревнования наших
малышей с соседскими ребятишками: по бегу, прыжкам, метанию, гимнастическим
упражнениям. Наши обычно были сильней в гимнастике, а в беге и прыжках
побеждали не всегда, в метании же и вовсе отставали. Не обходилось без слез,
но зато ребята усваивали, что они не "самые-самые-самые", что и другие тоже
молодцы. Между прочим, эти соревнования и меня научили быть посдержаннее в
похвалах и объективнее в оценках: секундомер, бесстрастен и одинаков по
отношению ко всем.

Ходили к нам окрестные ребятишки и без всяких соревнований: кто в мастерской
повозиться, кто на турнике или кольцах позаниматься, кто просто поиграть. Мы
их не стесняли и в их занятия старались не вмешиваться, но наблюдали изредка:
как там наши ребята среди остальных, более старших? Удивляло нас то, что они
себя ни младшими, ни слабыми считать не хотели - играли, а если приходилось,
и ссорились на равных правах. Я говорю в прошедшем времени, потому что те, о
ком речь, уже выросли. Но то же повторяется сейчас и с младшими их
сестренками и братишкой, которые своих старших очень любят, но внешней
почтительности к ним не проявляют и никакой зависимости от них не испытывают.
По-прежнему ходят к нам ребята со всей округи, приезжают родители с детьми
всех возрастов. Контакты с ними налаживаются быстро, хотя бывают, конечно, и
конфликты и обиды. Кстати сказать, в ссоры детей мы стараемся не вмешиваться,
предпочла таем, чтобы они сами могли во всем разобраться, а если нужно, и за
себя постоять, и другого защитить, и постоять за правду и справедливость.

Честь смолоду

Л.А.: Некоторые могут сказать: да речь-то идет о дошкольниках, дети они еще,
крошки - оберегать их надо от всяких треволнений, какая там борьба за правду
и справедливость? Возражение это не придумано - так или почти так говорили
нам неоднократно. Какое заблуждение! Если этому не научиться до школы, каково
же будет в классе, где сталкиваются тридцать-сорок характеров, и никакому
учителю невозможно разобраться в сложности взаимоотношений каждого с каждым.
Трудно представить себе, сколько разных проблем сваливается на человека в
первый же день его пребывания в школе, проблем, которые он вынужден решать
сам, без чьей-либо помощи.

Вот мальчишка на уроке дернул сзади за волосы. Стукнуть? Не заметить?
Пожаловаться? А он опять дернул. Так вот же тебе!

- Встань, как твоя фамилия?

- Ну Петрунин...

- Хи-хи, Петрушка... - Обидеться или засмеяться? Ну вот, в носу защипало,
слеза по носу поползла, и платка нет... И чего эта девчонка смотрит и
смотрит...

- Марьиванна, а Петрунин язык мне показал!.. Марьиванна, а Петрунин дерется!

- У-у, сама толкнула и жалуется! Еще стукнуть? Сказать учительнице? Или потом
задать ябеде как следует?

И все это в течение каких-нибудь двух минут. Вопрос "Как поступить?" теперь
будет одним из главных в жизни ребенка. От него никуда не денешься, а
ситуации все усложняются: старший мальчик в коридоре толкнул, а "большой
дядя" в туалете заставляет поднять окурок и бросить в урну. Как поступить?
Покориться? Смолчать? Возмутиться?

Нет, это очень важно, чтобы человек как можно раньше узнал, как надо
поступать в те или иные трудные моменты жизни. И не просто знал, но и уже
поступал, много раз пробовал себя в разных ситуациях, чтобы уже до школы
выработал чувство собственного достоинства, гордость, смелость - качества,
совершенно необходимые для жизнестойкости, самоутверждения и сохранения себя
как личности независимой и неподкупной. Как создать их в человеке, чтобы
берег он честь смолоду? Привычная фраза, а что за ней?

Б.П.: Мы уже говорили, что отвергли послушание как цель воспитания, потому
что от послушания до покорности один шаг. А покорный человек - игрушка в
руках сильного. Мы стремились, чтобы ребята, даже самые маленькие, имели
собственное мнение и не боялись его высказывать. Именно поэтому в самых
разных житейских ситуациях мы старались предоставить ребенку право решать и
поступать самому и за ошибки свои расплачиваться тоже самому. Мы старались не
просто приказывать или отдавать распоряжения, требуя немедленного выполнения,
а объяснять, почему нужно что-то выполнить.

Наши ребята любят выполнять все осмысленно, толково, а бестолковой
организации или самоуправства не переносят. Помните: даже пятилетняя малышка
взбунтовалась против несправедливости. Ну, конечно, форму выбрала
неподходящую: маму обозвала, крик подняла, но возмутилась же! Значит, есть
чувство человеческого достоинства. Уж она не будет терпеть унижения и
оскорбления.

Помню один случай, когда в мастерскую, где я проводил урок труда с
восьмиклассниками, пришел Антоша, ему всего восемь лет было. Один из ребят -
выше меня ростом - решил над ним подшутить: провел по его волосам рукой
"против шерсти" - сзади наперед - и сказал что-то обидное. Я стоял далеко и
не сразу понял, что произошло. Вижу только: мой Антоша вдруг как
взъерепенится, как подскочит к обидчику (а сам ему чуть не до пояса) -
кулаком его раз, другой, третий! Тот даже опешил: "Ну чего ты, я же
пошутил..." - но больше к Антону уже никто не приставал. Я не успел даже и
слова в его защиту сказать. Ну, думаю, молодец, в обиду себя не даст.Л.А.: И не только себя - это, думаю, поважнее. Как-то Оля вступилась за
брата, когда мы все были настроены против него, а она считала, что это
несправедливо. И ведь доказала, что все мы были не правы. Я хорошо помню, как
ей было трудно говорить - ей ведь и десяти не исполнилось, а кругом нее
рассерженные взрослые, старшие, младшие, возмущенные "безобразным поступком"
Антона. Но она видела, как все произошло, рассудила по-другому и стояла на
своем, пока мы не разобрались во всех тонкостях происшедшего конфликта и не
признали ее правоту.

Как сделать, чтобы в разного рода сложных ситуациях ребенок научился
действовать не из страха или какой-то выгоды, не по принципу "Наших бьют!" и
не потому, что "Хочу, чтобы было по-моему!", а по справедливости! Ведь тогда
надо эту ситуацию оценить, решить, кто прав, кто виноват, на чьей стороне
выступить. Как сделать выбор? Вот когда нужна правильная ориентация в
нравственных ценностях, твердое знание того, что такое хорошо, а что такое
плохо.

И вот тут неоценимую помощь оказывает литература, музыка, живопись, театр -
искусство, образный мир которого доступен детишкам с самого нежного возраста.

ВОЛШЕБНАЯ СИЛА ИСКУССТВА

Меня как-то поразила простая мысль: человечество шлифует и накапливает свой
нравственный опыт тысячи лет, а человек должен усвоить его, чтобы стать на
уровень культуры своего времени, за какие-то 15-20. А чтобы вступить в
разнообразное общение с людьми, ему этот опыт или хотя бы основы его надо
усвоить еще раньше - в пять-семь лет! Какое бы разнообразие жизни и
деятельности ни предоставила ребенку семья, как бы ни были развиты связи
детей с людьми и окружающим миром, все равно узок будет этот мир и беден
будет этот опыт без соотнесения его с нравственным опытом человечества, со
всем тем богатством, которое накопило оно за свою многовековую историю. Но
как сравнить свой личный опыт с тем, что уже было, что есть и должно быть,
что будет? Вот для этого, по-моему, и необходимо искусство, которое вооружает
человека тем, что не постигнешь простым опытом жизни. Оно как Прометеев
огонь, который поколения людей передают друг другу с надеждой донести его до
сердца и разума каждого, кому посчастливилось родиться человеком. Донести,
чтобы каждый человеком стал.

Б.П.: Думаю, не надо преувеличивать роль искусства. Человека делают
обстоятельства, характер его деятельности, условия его жизни. Искусству среди
этих условий тоже есть место, но, во-первых, не главное, а во-вторых, не
самостоятельное: оно само, как известно, неоднородно и подчинено интересам
разных классов и прослоек общества. Так что красивые слова о прометеевом
огне, я думаю, даже в образном плане не соответствуют действительности.
Конечно, искусство многому учит, дает знание о мире, о человеке, об
отношениях между людьми, но чтобы переделывать людей, делать новорожденного
человеком, - это ему не под силу.

Л.А.: Это наш старый спор, в который однажды внес свою лепту и
семнадцатилетний сын. Обычно на вопрос: "Для чего человеку надо научиться
читать в три года?" - мы отвечали так: уже до школы ребенок многое узнает из
книг. Ему становятся доступны географические карты и справочные издания,
расширяется круг его интересов, развивается его фантазия, воображение. Чтение
становится его потребностью и удовлетворением. Он становится безупречно
грамотным без усвоения грамматики. Наконец, это экономия времени взрослых: он
перестает приставать: "Почитай, почитай!" Да и на свои многочисленные
почемучкины вопросы ищет ответы в книгах. А Алеша сказал то, до чего мы, к
сожалению, сами не додумались, но что является необыкновенно важным
результатом раннего чтения. Вот его мысль (передаю, конечно, не буквально, но
за смысл ручаюсь): наша художественная литература, в особенности детская,
чрезвычайно нравственна по сути своей. Рано научившись читать и читая куда
больше, чем ему читали бы взрослые, ребенок незаметно для себя обязательно
приобретет нравственный эталон, образец для подражания - еще до того, как
сталкивается с некоторыми теневыми сторонами жизни, до того, как начнут на
него сильно влиять разные условия, в том числе и неблагоприятные. Тогда он
встречается с этими условиями, как бы нравственно защищенный, уже исподволь
усвоивший основные представления об отношениях между людьми: о добре и зле, о
смелости и трусости, о скупости и щедрости, о многом-многом еще.

Б.П.: Получается, что влияние литературы может быть сильнее, чем влияние
действительности? Даже в том случае, когда они по направлению противоположны?
Что-то не верится. Слишком тогда было бы просто воспитывать людей: читать
сказки и "воспитательные" рассказы с утра до вечера - и все в порядке:
обеспечена высоконравственная личность.

Л.А.: Не надо иронизировать по поводу этих сказок и рассказов. Влияние их на
формирование личности ребенка очень велико.

В библиотеке, где я работала, и у нас среди гостей я в своей жизни встретила
лишь четверых подростков, которые не читали и не любили сказок. Было ли то
совпадением, не знаю, но все они были похожи своей безапелляционностью,
рационалистичностью, отсутствием живого любопытства и даже чувства юмора. Все
это в разной, но заметной степени. Двое из них были очень развиты, но с ними
было трудно говорить, трудно ладить. Впечатление от них описать трудно; может
быть, я что-то преувеличиваю или говорю неточно, но очень четко помню: мне
каждого становилось жалко, потому что они были лишены какой-то внутренней
доброжелательности, необходимой для налаживания контактов с людьми. Один из
них производил тягостное впечатление странного, даже больного человека, хотя
был абсолютно здоров и на мой вопрос: "Как ты учишься?" - снисходительно
ответил: "На "пять", разумеется". - "А почему ты читаешь фантастику?" -
спросила я, записывая выбранные книги. Он скривил губы: "Не всякую. Грина,
например, не люблю. Какая это фантастика - выдумки все это. Фантастика - это
научное предвидение, то, что на самом деле будет, а что Грин - красивая
неправда, вот и все". Он смотрел на меня холодноватыми ироничными глазами,
уверенный в собственной правоте. Мне нечего было сказать ему: какими словами
могла я до него достучаться, если этого не смогла сделать ярчайшая
человечность и доброта Грина? Как же этот "мыслитель" будет понимать людей,
как жить с ними?

Виновата ли здесь нелюбовь к сказкам? Думаю, да. Для чего создано это
величайшее изобретение человечества - сказки? Наверное, прежде всего для
того, чтобы передать новым поколениям уже в детстве, самом нежном, самом
восприимчивом возрасте, основные нравственные понятия и чувства, выработанные
вековым опытом, передать не в виде голой морали, проповеди, а в прозрачно
ясной по смыслу, прелестной и забавной по форме сказке, с помощью которой
детям преподносится знание о сложной и противоречивой действительности.

У нас в семье все очень любят сказки. Читаем их по нескольку раз, особенно
любимые, и вслух, и про себя, и играем в сказочных героев, и смотрим сказки
по телевизору. Какое же это наслаждение - видеть, как даже самые маленькие
сопереживают, сочувствуют героям или негодуют, возмущаются кознями их врагов
- учатся понимать, что к чему.

Смотрим и читаем мы, конечно, не только сказки. Множество детских и взрослых
книг перечитали мы вслух, то растягивая удовольствие на несколько вечеров, то
не отрываясь часа три-четыре подряд, читая все с начала до конца.

Так мы, например, читали "Весенние перевертыши" В. Тендрякова, "Не стреляйте
в белых лебедей" Б. Васильева - их нельзя было разрывать на части, никак
нельзя! Слушают обычно все, даже старшие, хотя содержание для них может быть
давно известно.

Я как-то не выдержала (самой любопытно стало) и спросила:

- Вы ведь уже читали, а почему слушаете?

- А знаешь, мам, когда читаешь про себя, получается так быстро, что не
успеваешь себе представить в деталях. Сливается все, как при езде на большой
скорости. А вслух ты читаешь медленно, и все вдруг приобретает краски и
звуки, оживает в воображении - успеваешь и рассмотреть и поразмышлять.

- Пешеходом-то, выходит, лучше быть? - засмеялась я, удивленная и
обрадованная неожиданным открытием сына.

Мы не проводим после чтения никаких "бесед по поводу". Я совершенно не могу
задавать вопросов детям с какой-либо воспитательно-дидактической целью -
боюсь разрушить цельность впечатлений и чувств. Единственно, на что я
отваживаюсь, так это на какие-нибудь реплики по ходу того, что читаем, иногда
просто трудно от них удержаться.

Б.П.: Было время, я скептически относился к сказкам, к художественной
литературе, к фильмам, спектаклям - считал их развлечением, отдыхом, в общем,
делом не очень серьезным. Бывает даже, и сейчас не без досады бросаю
какое-нибудь дело и иду - по приглашению ребят или мамы - посмотреть
что-нибудь по телевизору. А потом говорю: "Спасибо". Действительно, очень это
нужно - посидеть рядышком с малышами, прижаться друг к дружке, если страшно;
вытереть слезы одним платком, если горько; прыгать и хохотать, обнимая друг
друга, если радостно и хорошо.

Л.А.: Такое вот сопереживание и есть один из самых надежных способов
ориентации детей в сложном мире человеческих чувств: чему радоваться, когда
негодовать, кого жалеть, кем восхищаться - ведь именно этому учатся они у
нас, когда мы вместе читаем, вместе смотрим, вместе слушаем что-нибудь.
Заодно и собственные взгляды и чувства проверяешь - не устарели ли? Не
заржавели ли? Значит, и нам, взрослым, это нужно.

И очень нужно еще одно. Я сама это поняла по-настоящему, когда стала читать
ребятам книги Носова, Драгунского, Алексина, Дубова... Они считаются книгами
для детей. Для меня было открытием, что эти книги прежде всего для нас,
родителей! И для всех, кто имеет хоть какое-то отношение к детям. Я теперь не
могу представить себе, как я понимала бы своих ребят, не зная книги Януша
Корчака "Когда я снова стану маленьким", или повести Ричи Достян "Тревога",
посвященной людям, позабывшим свое детство, или "Беглеца" Дубова, или
"Сережу" Пановой, или удивительные книги о детстве Л.Толстого,
Гарина-Михайловского, Аксакова? Писатели словно пытаются достучаться к нашему
взрослому сознанию и сердцу: смотрите, слушайте, поймите, оцените, любите
Детство! И помогают нам понять детей, а детям понять взрослых. Вот поэтому я
читаю то, что читают мои дети, могу отложить все дела в сторону и прочесть
книгу, которую сын читает в третий раз подряд.

Теперь о телевизоре. Он может стать настоящим бедствием, если заменит все:
книги, занятия, прогулки, семейные праздники, встречи с друзьями, игры,
беседы - короче, заменит саму жизнь. И он же может быть помощником и другом,
если использовать его по назначению: как информатора, как способ встречи с
интересными людьми, как волшебника, который, экономя наше время, доставляет
нам лучшие произведения искусства прямо на дом. Надо только знать, что у
этого волшебника есть один недостаток: поскольку он обязан удовлетворить
миллионы клиентов с самыми разными вкусами и потребностями (а экран-то
один!), он работает без передышки сразу в четырех лицах (то есть по четырем
программам) для всех разом: разбирайтесь сами, кому что нужно. И остается
только определить, что именно нам надо. Для этого и существуют программы. Мы
заранее отмечаем, что хотелось бы посмотреть: три-четыре передачи в неделю, а
иногда одну-две, бывает - ни одной. И все. И никаких проблем.

Думаю, проблемы здесь опять-таки творим мы сами, взрослые, когда устраиваем,
например, "смотрение" всего подряд.Ведь это значит: долгое сидение, избыток впечатлений, переутомление, и для
детей в первую очередь. И все-таки это, по-моему, не самый худший вариант.
Страшнее не выключенный весь день телевизор. Смотрят его или не смотрят,
неважно: он включен, и диктор может улыбаться и говорить сколько угодно -
никому, и артист может плакать и взывать к чувствам и рассудку... пустого
кресла.

Мне всегда бывает грустно видеть ребенка, с тупым видом крутящего ручку
настройки и взирающего равнодушно на все, что там, на экране, мелькает. Это
нелепо, бесчеловечно! Что из того, что это лишь ящик, экран - ведь на экране
то, что люди делали для людей, стремясь сказать, передать, донести им что-то.
Когда ребенок плачет, переживая несчастье деревянной куклы, - это нормально.
А если ребенок безразлично скользит взглядом по искаженному болью лицу живого
человека, здесь происходит убийство чего-то человеческого в человеке.

Б.П.: Может быть, это уж слишком - убийство? Ребенок же понимает, что это
артист, что на самом деле...

Л.А.: Придется вспомнить один грустный эпизод. Наш хороший знакомый, между
прочим, умный и вроде бы добрый человек, решил утешить девочек, горько
плачущих из-за того, что Герасиму пришлось утопить Муму.

- Зачем? Ну зачем он это сделал, мамочка? - в отчаянии шептала мне трехлетняя
дочурка, заливаясь слезами и боясь смотреть на экран. И вдруг спокойный, с
улыбкой, голос:

- Ну что ты, чудачка, ведь это он не на самом деле ее топит, это же артисты.
Сняли кино, а потом вытащили. Небось где-нибудь живая до сих пор бегает...

- Да? - удивилась девочка и с любопытством уставилась на экран. Я просто
захлебнулась от возмущения - слов не было, а было омерзительное чувство,
будто при тебе совершили подлость, а ты не воспротивилась этому. Да так оно и
было, по существу, хотя, кажется, наш знакомый так и не понял, что он такое
особенное сделал. Ведь добра желал, а кроме того, сказал-то, по существу,
правду...

А была это ложь, а не правда! Ложь, потому что на самом-то деле Муму была
утоплена, потому что несправедливость и жестокость существуют в реальной
жизни, их надо ненавидеть. Конечно, лучше этому учиться в реальной жизни. Не
только переживать, глядя на экран, а бороться с действительной
несправедливостью, когда ее встретишь. Верно, но для того чтобы бороться
против лжи, несправедливости, подлости, мерзости, надо же научиться видеть
их, различать под любым обличьем. Именно этому и учит искусство, учит
тянуться к высокому, светлому, какие бы странные и непривычные формы оно ни
принимало, учит сопротивляться всему бесчеловечному, в какие бы маски оно ни
рядилось. Надо только понимать его язык и отличать подлинное искусство от
мнимого, но этому-то и надо учиться сызмальства на лучших образцах мировой и
нашей, советской культуры.

С грустью сознаю, что мы упустили здесь многое: наши ребята почти не знают
истории живописи, музыки, не говоря уж о скульптуре и архитектуре. Они редко
бывали в театре, даже в кино мы ходим с ними нечасто. Вряд ли они назовут
многих прославленных композиторов, художников, архитекторов, вспомнят их
произведения. И произошло так не потому, что мы не хотели дать эти знания
детям, - просто не хватило нас на это, к огромному моему сожалению. Но есть у
меня одна утешительная мысль, ею я хочу хоть немного оправдаться. Она
заключается вот в чем. Что важнее: узнавать на слух, кому принадлежит та или
иная мелодия, или чувствовать эту мелодию сердцем, откликаться на нее всем
существом? Что лучше: знать наперечет все картины Рафаэля или замереть в
благоговении даже перед простой репродукцией "Сикстинской мадонны", впервые
ее увидев? Наверное, хорошо, чтобы было и то и другое. Конечно, не зная,
когда, кто и зачем создал произведение, не постигнешь его глубины, не
прочувствуешь его по-настоящему. И все-таки от знания зависит не все, далеко
не все! Когда я вижу детей, которые со скучающими лицами поют в хоре или
как-то бесстрастно исполняют сложные пьесы на рояле, мне становится неловко:
зачем это? Зачем умение, если душа молчит? Ведь музыка - это когда человек
человеку без слов говорит о самом сложном и самом личном. А тут никаких
переживаний. Нет, пусть лучше будет наоборот: не быть знатоком, но уметь
чувствовать.

Мы иногда любим с ребятишками слушать тишину ночи, можем остановиться и
смотреть на неповторимую прелестную игру заката, или на чудо настоящее -
инеем покрытый сад, или замираем в темной комнате у пианино, слушая совсем
простую мелодию, которую играет Аночка так проникновенно и нежно... По-моему,
все это тоже приобщение к искусству.

Б.П.: И все же я стою на том, что человек сам должен действовать, пробовать,
творить, а не просто усваивать то, что сделал кто-то. Даже в области
искусства. Мне кажется важным, что в наших домашних концертах, представлениях
ребята сами делают декорации, сочиняют стихи, даже пьесы и песни. Разве это
тоже не приобщение к искусству?

Наши семейные праздники

Л.А.: Праздники у нас бывают, как мне иногда кажется, даже чересчур часто,
потому что ко всем всенародным праздникам, которые мы очень любим и всегда
отмечаем в семье, присоединяются еще внутрисемейные торжества. Иногда, устав
от очередных пирогов и пирожков, которые надо напечь каждый раз человек на
пятнадцать-двадцать, я в шутку напеваю: "К сожаленью, день рожденья десять
раз в году." Есть, правда, и одиннадцатый, хотя он скорее первый. Это день
рождения нашей семьи - не день нашей свадьбы, а день нашей встречи, потому
что главное все-таки встретиться и не пройти мимо. И к этому дню мы покупаем
яблоки и пирожные и каждое делим пополам, как когда-то, много лет назад, в
первый день нашей встречи. Это теперь одна из наших традиций. Их у нас не
очень много, но они дороги нам и живут долгое время.

Как же проходят наши семейные торжества? Иногда ребята готовят
пригласительные билеты, чаще обходимся приглашениями устными: "Добро
пожаловать на наш праздник." Задолго до вечера дом наполняется шумом и
суетой. Сверху, из мансарды, доносятся визг и взрывы хохота - там идет
примерка костюмов и последняя репетиция, иногда, правда, она же и первая; у
артистов не всегда хватает терпения на несколько репетиций, они предпочитают
экспромт. Получается сюрприз не только для публики, но и для себя. Внизу, на
кухне, дым стоит столбом (иногда буквально) - здесь заняты приготовлением
пиши уже не духовной, а вполне материальной. И поэтому тут, как правило, не
до смеха, иначе что-нибудь подгорит, сбежит, ошпарит. Я едва держусь на ногах
от жары, суеты, шума и переживаний.

Кажется, все готово, можно уже накрывать на стол и звать гостей. Это сделают
девочки, а я пока отдохну и отвечу на вопрос, который нам иногда задают: "И
зачем вы возитесь с пирогами, тестом, времени вам, что ли, не жалко? Купили
бы торт или готовое что-нибудь, и никаких хлопот". Что на это сказать? Верно:
хлопот никаких, но ведь и радости куда меньше! Сколько удовольствия всем от
одного только запаха теста. И каждому можно потрогать, помять его в ладошках
- какое оно нежное, податливое, теплое, словно живое! И можно самим вылепить
из него что хочешь, и украсить как вздумается, и сделать настоящий веселый
колобок, и осторожно вынуть его из печки, и отнести в подарок бабушкам, и
гордо сказать: "Это я сам сделал!" Как прожить без этого?

А вот и концерт готов, артисты уже в костюмах, зрители усаживаются на креслах
перед "занавесом", отделяющим "сцену" от "зрительного зала".

Все номера готовят сами ребята, они составляют программу вечера, выбирают
конферансье, мальчики подготавливают световые и, разумеется, шумовые эффекты.
"Занавес" раздвигается не просто так, а с помощью хитроумного устройства. Но
любовь к экспромтам подводит, и без подготовки получается:

- Скорей, скорей - уже тебе надо!

- Я не могу - забыл.

- Ну ты иди.

- Нет, ты!

- Тише... тихо! - На сцену выпихивают раскрасневшегося "конферансье" и:

- Мы продолжаем наш концерт...

В программе: стихи и песни (в том числе и собственного сочинения), пьесы
(только собственного сочинения), музыка (пианино), еще музыка (балалайка),
акробатические номера, танцы, пантомимы, клоунада, фокусы... В некоторых
номерах сочетаются чуть ли не все жанры разом.

Нередко "публика" принимает участие в выступлениях, "артисты" становятся
зрителями. Смех, аплодисменты - это все настоящее. А главное - настоящее
волнение перед выступлением, и старание сделать как можно лучше, и радость за
другого, когда все получилось хорошо, - вот это главное.

После такого бурного начала и застолье получается бурным и веселым. Все
чокаются, и по очереди произносят тосты или поздравления виновнику торжества,
и пьют из больших стаканов - сколько хочешь! - лимонад. Да, дети вместе со
взрослыми за столом, и вместо разноцветья винных бутылок на столе лимонад,
виноградный сок или морс собственного изготовления. Мы так даже Новый год
встречаем. И скучно нам не бывает. Главное - чокнуться, и посмотреть друг
другу в глаза, и сказать самые добрые слова на свете...

Б.П.: Нам не верят, когда мы рассказываем, что у нас месяцами и даже, бывает,
годами стоят нераспечатанные бутылки с вином, привезенные кем-нибудь из
гостей, впервые попавших в наш дом. И не потому, что у нас сухой закон или
чей-то запрет. Просто ни к чему оно нам, это бутылочное счастье, ни к чему, и
все. Так же, как и папиросы, кстати сказать. И у наших ребят-подростков
отношение к этим атрибутам мнимой мужественности определенное: ни
любопытства, ни тяги, но достаточно осознанное отвращение.

Л.А.: На мой взгляд, это просто нормально. Ведь не заражает же сам себя
человек туберкулезом, раком или чем-нибудь подобным. Ненормально другое:
знать, что отрава, болезнь, и все-таки в себя ее силком впихивать, впихивать,
до тех пор, пока она там внутри не вцепится во все печенки и не сделает из
человека гнилушку.

Б.П.: И здесь у нас есть свои традиции. Ведь как в дни рождения обычно
бывает: все подарки, все внимание - новорожденному, а матери, главной
виновнице торжества, выпадают в этот день одни хлопоты. Мы решили, что это
несправедливо, и наш именинник в свой день рождения сам преподносит маме
подарок. Так повелось у нас уже давно, с тех самых пор, как первый сын был в
состоянии подарить что-то сделанное им самим.

Кончается наш праздник на крылечке, иногда с фейерверками и бенгальскими
огнями. Мы провожаем гостей и кричим хором с порожка:

- До сви-да-ни-я!

* Часть II. РЕЗЕРВЫ ЗДОРОВЬЯ НАШИХ ДЕТЕЙ *

КАКИМ ЖЕ РОДИТСЯ ВАШ МАЛЫШ?

В Японии в одном из роддомов обратили внимание на группу женщин, у которых
родились здоровые полноценные дети. От чего это зависит? Оказывается, эти
новорожденные имели массу тела 3 кг: по современным понятиям, вес небольшой.

Масса тела от 2,5 до 3,5 кг - идеальный младенческий вес, самый оптимальный и
для ребенка и для матери. Ведь такого ребенка легко рожать. При этом младенец
появляется на свет неожиревшим, крепким. И японские медики поинтересовались,
кем же работают женщины. Они - ныряльщицы, искательницы жемчуга, и не бросали
работы до самых родов. Дети у них физически более развиты, чем у обычных
женщин. Сейчас все японки получили рекомендации: плавать и нырять как можно
больше и до беременности, и во время нее.

Но, к сожалению, не везде теплые моря, бассейны, чтобы женщины могли
постоянно плавать и нырять. Так как же добиться того, чтобы младенец рождался
некрупным и физиологически зрелым?

Сейчас у нас в стране очень много семейных клубов: в Москве, Ленинграде,
Северодвинске и других городах. Одна молодая женщина из такого клуба вот что
рассказала: "Я каждый понедельник устраивала себе своеобразные посты, то есть
по понедельникам ничего не ела на протяжении, всей беременности. Родилась
девочка Василинка - 3100 г, физиологически совершенно зрелая. Роды прошли
легко". Таких случаев я знаю три, пока только три...

А в Ленинграде я столкнулся с мужчиной, который предложил поехать к нему
посмотреть домашний спорткомплекс для малышей. Действительно, замечательный
спортивной уголок. В доме две девочки - его дочери. Младшая развита заметно
лучше, чем старшая. Почему? Мама, начиная с четвертого по восьмой месяц
беременности, бегала вместе с папой по 30-40 минут в день, иногда - через
день.

В чем тут дело? Ребенок, находясь в утробе, чтобы питаться, пуповиной
соединен с плацентой (детское место в матке). Плацента растет вместе с плодом
(при рождении малыша она весит 600-700 г). Кровь ребенка никогда не
смешивается с кровью матери, она доходит до плаценты, расходится по
капиллярам, и там происходит обмен: через пленки плод забирает из крови
матери кислород, питательные вещества, а отдает свои ненужные вещества. Эти
пленки, или плацентарный барьер, не пропускают даже микробов. Только
фильтрующиеся вирусы могут проникнуть через этот барьер. Из-за того, что у
беременной женщины своя кровь, а у плода - своя, он массу болезней матери не
принимает и рождается здоровее ее. Размеры плаценты природа определили так,
что ее ребенку "в обрез".

При спокойном и сытом состоянии будущей матери ребенок тоже спокоен, но стоит
маме подняться на пятый этаж, у нее начинается учащенное дыхание - нехватка
кислорода. И ребенок, не получив из крови матери кислород, начинает толкаться
(шевелиться).

Вернемся к японским искательницам жемчуга. Их будущие дети в течение всего
маминого рабочего дня недополучают кислород (у ныряльщиц-профессионалок
задержка дыхания - до 4 мин). Значит, ребенку приходится интенсивно
двигаться, чтобы быстрее "прогонять" кровь, бедную кислородом.

У нас пока еще в науке нет конкретных рекомендаций по бегу для беременных, их
надо вырабатывать. Ясно пока одно - длительность бега не менее 30 мин. При
этом бег должен доставлять удовольствие.

Или эффекты голодания, поста. Если будущая мама по понедельникам голодает,
что же делает малыш? Ему не хватает питательных веществ, и он давай
брыкаться. И такие ребята хорошо физически развиваются еще в утробе матери.

Я же себе сейчас ввел по понедельникам пост. Кстати, по наблюдениям медиков,
53 долгожителя из Азербайджана строго придерживаются уразы - мусульманского
поста. Более того, в "Московском комсомольце" были опубликованы данные одного
эксперимента: ветеринар Саратовской птичьей фабрики попросил для него
списанных на мясо несушек (1000 штук), 6-летние куры больше не несут яиц. И
устроил им голодовку, да еще в октябре. День не кормит, два, три... Держал их
так 10 или 12 дней, а после этого медленно и постепенно стал вводить им пищу,
восстанавливать, и ни одна не умерла. А через три недели одна снесла яйцо,
потом другая, через месяц неслись уже 600 кур, а через полтора месяца - 930
из 1000. Да и яйца вместо положенных 48 весили 68 г! Да и проверка на
выводимость показала, что качество их на 13% выше нормы. Кроме того, курочки
эти прожили еще 6 лет. Вот явления, над которыми надо думать......Мы же привыкли регулярно есть. А вот та молодая мама, которая по
понедельникам не ела, очень много полезного сделала и для себя, и своего
ребенка.

Вот еще на чем хотелось остановить ваше внимание. У женщин во время
беременности очень часто портятся зубы. Это проблема немалая, но врачи чуть
что, сразу пломбировать... А из-за чего это происходит? Ребенку не хватает
"материала" для костяка, и его организм берет из маминого, а чаще - из зубов.
Вот зубы будущей мамы и портятся. В старину даже была такая поговорка:
"Ребенка родишь - зуб потеряешь". А врачи: "Пейте глюконат кальция", и еще
там что-то. А я дам другой совет: кости надо есть, кости! Грызть их целиком,
какие есть, куриные, например. Можно и хрящи, можно рыбу (в том числе рыбные
консервы). А в этих консервах косточки тоже есть. В рацион можно вводить
костную муку. В общем, все, что поможет сохранить вам зубы. Терять их по
поговорке совсем не обязательно.

У казахов есть такой древний обычай - талгак. Если беременная женщина
закапризничала, например, захотела съесть лимон посреди ночи, отец будущего
ребенка в лепешку расшибется, но выполнит ее желание, а значит, и желание
будущего ребенка. Видимо, инстинктивно организм будущей мамы чувствует, чего
ему не хватает. Поэтому я советую беременным женщинам: прислушивайтесь к
своему организму, к тому, что вам хочется, захотелось селедочки - съешьте...

В первые недели беременности часто возникает чувство подташнивания. Врачи в
таком случае говорят: это токсикоз, явление обычное, но временное. Я же хочу
по-своему ответить на вопрос: "Почему подташнивает?" Ученые обратили
внимание, что кошки в первые дни беременности почти ничего не едят. Может, и
у женщин возникает это чувство, потому что они переедают. Да и вообще все мы
слишком много и не то едим? И, может быть, эти токсикозы в начальном периоде
беременности совсем не обязательны? Вполне возможно.

Хочу обратиться еще к одной проблеме беременных. Бывает, врачи страшно пугают
будущую маму: "Очень твердая матка... высокий тонус!.." И кладут ее на
сохранение. А ведь твердая матка бывает у сильных женщин, врачи же боятся
таких отклонений.

Или такая проблема. В обменной карте (она выдается гинекологом женщине на
руки как "охранная грамота" для поступления в роддом) пишется точный срок
родов - врачи считают, что заказали всем женщинам беременность в 280 дней. А
вы не верьте! Я вам докажу, что это не так! Перечитал уйму книг, и в том
числе немецких и французских авторов, Спока, чешских, венгерских - какие мне
только попадались. Рожают и в 240 дней - и совершенно нормальных детей, и в
320 дней - и тоже нормальных. А разница - 80 дней, т.е. 2 с лишним месяца!
По-моему, писать следует так: 280 плюс-минус 35 дней. Нельзя же всех женщин
приравнивать к часам: через 280 - рожай! А если "переходит" - стимуляторы ей:
полагается рожать в срок! Бойтесь стимуляторов! Природа сама очень хорошо
знает, когда надо рожать, а врач этого знать не может.

По статистике (а эти данные уже открыты для публикации): 3% детей у нас
рождается неполноценными, а 10% -"пограничников". Из-за чего? Знаете, очень
много приносят вреда курение и алкоголь. Ну если отец алкоголик - не все 100%
детей дефективные и дебильные, много, но не все. А вот если и отец, и мать
были пьяны в момент зачатия (даже термин есть такой - "пьяное зачатие") - вот
это почти всегда никудышный ребенок. Во Франции ребенок, рожденный при
алкогольном опьянении родителей, называется "карнавальный ребенок". А почему
так? Перед тем как жать новое вино из винограда, освобождают бочки - допивают
остатки вина, гуляют целую теделю. В это время и проходили во Франции
карнавалы. А через 9 месяцев рождались больные, неполноценные дети - вот
отсюда термин и появился, но это в простонародье, у крестьян. Есть у
французов и другое понятие - "дитя легкого ужина" (читай - "ужина с вином").
Очевидно, у нас этого супруги не знают. Очень страшно, если жизнь ребенка
начинается с пьяных мамы и папы (особенно страшно - мамы!).

У курящих мам неполноценных детей вдвое больше, чем у некурящих. И это
суровая статистика. Но самое страшное в том, что курение вот еще чем вредно.
Я сделал выписку из журнала "Химия и жизнь" (статья "Новые письма о
курении"): "...особо надо подчеркивать вред курения для женщин... Курящие
женщины рожают детей, уже привыкших к никотину." Особенно страшно, когда
ребенок продолжает получать никотин с материнским молоком - кормит, а курит.
И эти дети кричат не потому, что хотят есть, а потому, что хотят курить. Вы
понимаете?

Приведу один пример: молодая женщина во время беременности выпила бокал
шампанского. Родилась дочь, выросла и пристрастилась к шампанскому... Прежде
чем закурить или выпить, подумайте о том, что на свет может появиться пьяница
или курильщик.

А вот какой интересный факт обнаружили японцы. Около небольшой японской
деревушки американцы построили военный аэродром. Взлетают реактивные
истребители - по округе страшный рев. Одни дети плачут от этого шума так, что
никак не успокоить, а другие не плачут. В чем дело? Почему столь различная
реакция? Докопались. Если женщина здесь выросла, замуж вышла, выносила и
родила, то дети не обращают внимания на такой шум. Почему? Слух у детей,
оказывается, формируется за несколько месяцев до рождения. Малыш еще не
родился, но все слышит, то есть он воспринимает рев самолетов, считая его
нормальным "звуком жизни".

Вот так же и никотин, и алкоголь поступают в организм как норма. Да-да!
Организм приспосабливается и воспринимает эти яды как "условия жизни", в
которую он в будущем попадает. Если вы не хотите видеть своего сына или дочь
курильщиками и выпивохами, откажитесь от спиртного и никотина до и во время
беременности и кормления.

И еще одна проблема - проблема лекарств. Милые будущие мамы! Лекарства
недопустимы никакие (!), пока вы ожидаете малыша. Потому что последствия
воздействий этих лекарств на организм ребенка (да и ваш!) непредсказуемы. Мне
сообщили данные: 75% болезней у взрослых - это последствия примененных во
время беременности матерью лекарств. Бывает и самое страшное, например,
талидомидовые уроды. В Западной Германии одна фармацевтическая фирма
выпустила лекарство талидомид. В аннотации было написано: "безобидное
прекрасное снотворное". Одна беременная женщина, принимавшая талидомид,
родила ребенка без мизинцев на руках, другая - без больших пальцев, третья -
совсем без пальцев, у четвертой появился на свет малыш с ручками до локтей,
были случаи, когда рождались детишки "четвертованные" - ни рук, ни ног...
Нужно было родиться 10000 таких детей (!), пока один умный человек не назвал
их "талидомидовые уроды", и выпуск этого лекарства был запрещен.

В Японии появилось такое лекарственное средство - куиноформ. Лечили им
желудочно-кишечные заболевания, а у людей стало ухудшаться зрение и
происходили отклонения в функции нервной системы. Более 20000 случаев было
зафиксировано, пока открыли причину.

Много, к сожалению, выпускается лекарств-канцерогенов, вызывающих рак.
Подумайте и сделайте вывод: употреблять медикаментозные средства или нет во
время беременности? Стоит ли рисковать здоровьем своего малыша.

Кстати, я был в Кабардино-Балкарии, на Кавказе, и там мне рассказали, что у
них есть старинный свадебный обряд: все гуляют, поют, танцуют, шумят целую
ночь, кроме жениха и невесты. Они стоят, взявшись за руки, возле свадебного
стола, не прикасаясь ни к еде, ни к питью. На некоторых свадьбах они, правда,
уже сидят, но к пище и алкоголю не прикасаются - придерживаются строго этого
обычая, не дожидаются "карнавальных детей".

У древних славян была такая традиция, что к хмельному молодые не
притрагивались тоже! Очень это разумно...

Ну а теперь поговорим о родах. Болезненны или не болезненны роды? Один
европейский врач побывал у индейцев (прожил там полгода) и наблюдал их жизнь.
Одной туземки вот-вот рожать, а она пошла за хворостом, врач за ней. Набрала
она вязанку и говорит ему: "Вы знаете, доктор, мне, кажется, надо родить...
Вы отойдите подальше!.. Присела на корточки... и родила... Ребенка завернула
в свою одежду. "А теперь, - говорит врачу, - пошли домой". На наш взгляд,
ужас, страх!

В Чехословакии прошло анкетирование женщин. Стоял в анкете и такой вопрос:
"Как вы рожали?". 14% ответили: "Болезненно", большинство же сказали:
"Обычная боль. Ничего страшного". Это оказались женщины, выполняющие тяжелую
физическую работу. Сравните с первым примером. Закономерность! В Индии
беременные женщины делают специальные упражнения, подготавливающие к родам.
Они тренируют основном брюшной пресс.

ЧЕЛОВЕК РОДИЛСЯ

...Первая наша беседа закончилась тем, что мы вплотную подошли к тому дню,
когда должен появиться на свет ваш малыш. Будущим мамам надо уже за месяц до
срока прислушиваться к своему организму. Начинается все с "послов", так это
раньше называлось, или "предвестников" родов: какое-то давление в области
поясницы, боль внизу живота, которая потом отпускает, и т.п. Вначале редко,
потом все чаще и чаще проявляются эти симптомы. Когда же начинаются схватки,
"предвестники" повторяются через 20-30 мин, и надо отправляться в родильный
дом...

Сегодня я хочу рассказать вам о тех просьбах, с которыми мы пришли в
родильный дом со своей старшей дочкой. С ее врачами мы познакомились месяца
за три до этого события. Дом этот новый, с большими удобствами и современным
оборудованием. Для каждой мамы с ребенком отдельная палата. Где вы еще
найдете такой родильный дом? В разговоре с врачами мы упомянули, что дочка
ждет малыша, они и предложили: "Ну привозите к нам, выполним все ваши
просьбы". Вот так появились наши просьбы к врачам и медсестрам родильного
дома.

Первая просьба - не делать анестезии (обезболивания). Почему? Сложилось
мнение, что процесс родов должен быть болезненным. Даже придумали наркоз, но
получалось, что родившегося ребенка потом не могли разбудить - наркоз
"поражал" и его. Большинство таких детей умирало. От наркоза отказались. И
стали применять местное обезболивание - это легче и проще. Но не учли такого
явления. Канадцы в 1983 г. провели опыт над оленихами: обезболивание при
родах. Отелилась одна олениха - и не стала обнюхивать и облизывать своего
олененка, повернулась и ушла! Сделали обезболивание второй, третьей,
четвертой, пятой, шестой... пятнадцатой - все так же, побросали оленят и
ушли. На этом опыты прекратили. Решили, что анастезия при родах недопустима.
Она наносит страшный вред матери: у нее гасится материнский инстинкт.

А то, что у нас говорят, что роды очень болезненны - это идет от Библии.
Посмотрите, как рожают все млекопитающие. Животные не кричат, все тихо
свершается. В книге Трча, чехословацкого автора, описывается анкетирование
рожавших женщин: и многие из них говорят, что роды практически безболезненны,
боль терпимая.

Северянки, например, рожают зимой при морозе в 40~C в пути на пастбище:
чувствует, что надо рожать, останавливает оленей, поворачивает нарты набок,
расстилает шкуру и рожает ребенка! И ребенок здоров, и она.

Вторая просьба - не накладывать зажимы и не перевязывать пуповины до тех пор,
пока она пульсирует. Причина вот в чем. Малыш, оказывается, перекачивает из
плаценты 100-150 г крови. А если сразу наложить зажимы, ребенок не дополучит
крови и может возникнуть гипоксия - удушье. Старые повитухи это знали:
перевязывали пуповинку только через 5-7 мин.

Третья просьба. После того как пуповинка перевязана и отошло плодное место -
послед, у нас обычно малыша забирают и уносят от матери. Это недопустимо!
Нельзя уносить ребенка от матери! Обязательно сейчас же, когда женщина
немного успокоилась (в первые 15-20 мин после рождения) положить голенького
на грудь матери. Лучше, если мама сама его себе положит, приложит к груди: к
одной и другой, чтобы малыш обязательно высосал первые капельки молозива.

Цены этим первым капелькам нет! Говорят, только что родившийся ребенок еще не
- С твоей помощью исчез? - спрашиваю я.
к груди не раньше, чем через 12 ч. Это преступление, рожденное преступной
инструкцией, - по-другому не скажешь! Она (эта бумага!) страшно много бед
приносила и ребенку, и матери, поэтому я так резко об этом говорю. Если
ребенка сразу же приложить к груди, он начинает прекрасно сосать.
Оказывается, при этом он не только получает чудотворные капельки молозива:
процесс сосания удивительно хорошо действует на мать. Это своеобразный сигнал
организму матери, что все в порядке, ребенок живой. И у матери будет вовремя
приходить молоко, и все процессы восстаноаления пойдут нормально. Так быстрее
сокращается матка и прекращается кровотечение. У И.А.Аршавского был такой
случай. Приехал он в роддом, а там главврач за голову хватается - не могут у
женщины после родов остановить маточное кровотечение: все применили, что
медицина знает, искололи "коагулянтами", а человек "тает" на глазах от потери
крови. Аршавский говорит: "Приложите ребенка к груди!" Приложили,
прекратилось кровотечение, спасли мать. К сожалению, не знают этого наши
врачи. Вот получил я 17-й том Большой медицинской энциклопедии, там громадная
статья "Новорожденный", и ни слова об этом не написано. Просто поразительно!Надеюсь, я убедил вас в том, как важно, чтобы малыша сразу после родов
приложили к груди мамы. Важно еще и вот почему. На это обратили внимание
вначале французы. У них там косо смотрят на матерей-одиночек, а у нас они
пользуются уважением, поддержкой государства. Во Франции роженица без мужа
сразу приносит заявление, что она от ребенка отказывается. И после родов
ребенка ей даже не показывают. И вот однажды акушерка просто не смогла унести
ребенка от такой матери, но получилось это совершенно случайно. Мать взяла
ребенка и приложила к груди, а уходя из роддома забрала его! Тогда следующей
матери-одиночке акушерка нарочно подложила ребенка - и та забрала! О
случившемся узнали врачи, вели наблюдения, записывали... А вывод один и для
французов, и для нас: если в первые 15-20 мин после родов приложить ребенка к
груди, что-то с матерью делается, и, что бы там ни было, дитя свое она
забирает...

Так вот. Контакт "кожа к коже" хотя бы 15 мин в первые полчаса жизни
обязателен, совершенно необходима Говорят, что даже 15 часов, проведенные
матерью с новорожденным в следующие три дня, не компенсируют этих 15 мин.
Медики пока не очень придают этому значения. Но здесь, видимо, связь не
только осязательная у малыша, а, на мой взгляд, соприкосновение биополей. И
эта связь начинается, когда мать положит младенца к себе на грудь.

Американцы даже с отцами провели опыт. Там сейчас - да и у нас тоже -
рождается много крупных детей. И акушеры, чтобы себя обезопасить, делают
кесарево сечение. Чуть ли не 9-11% родов в США - кесаревым сечением. А
женщины перепугались, боятся операции. Врачи в панике: что делать? И вот что
придумали. (А все началось с вопроса: как будут действовать на будущего отца
первые мгновения жизни ребенка?) И решили так. Когда собираются делать
женщине кесарево сечение, вызывают мужа: "В 12.15 операция. Пожалуйста,
приходите". Всего наблюдали они таких случаев 47, кажется. Будущий папа
приходил, и когда ребенка извлекали, прежде всего вручали ему: "Подержите.
Подождите, пока мы приготовим кювез (*), подержите ребенка..." И каждому
мужчине давали держать голенького ребенка по 7 мин! Что он переживал, что он
испытывал, не известно. Какие поля ребенка и отца взаимодействовали, мы тоже
не знаем. Таких, кто держал малыша сразу после рождения, оказалось 16 из 47.
Остальные не успели к моменту операции, а когда приходили, ребенок уже лежал
под стеклянным колпаком. Ему предлагали посмотреть на новорожденного через
стекло бокса на протяжении 7 мин.

(*) Стерильный колпак, куда кладут ребенка сразу после кесарева сечения.

Потом через четыре месяца, когда все уже было забыто, и папы с мамами не
придавали значения тому. кто держал малыша, а кто смотрел, решили заглянуть в
семьи. В одной семье с ребенком возится папа: пеленки заменяет, укачивает,
даже песенку поет... Приходят в другую семью. Малыш кричит, и реплика папы:
"Мать, орет чего-то там. Наверно, подмок - переверни его!" А когда
просмотрели карточки: первый мужчина держал ребенка в руках после кесарева, а
второй только смотрел через стекло бокса. Когда обошли всех 47 пап и мам с
младенцами, пришли к выводу: "теперь можно просто определить, держал или не
держал отец новорожденного, только зайди в квартиру..." Они увидели пап
нового качества, ничем не уступавших мамам. А у нас таких пап нет. Наших
будущих отцов на пушечный выстрел не подпускают к родильному дому, и только
из форточки на ниточке жена может опустить записку.

Как видим, первые мгновения жизни ребенка действуют на отца. Идеальный
случай, видимо, когда женщина, первый раз покормив дитя после родов
молозивом, должна вручить его папе. Она девять месяцев его носила, растила, и
теперь он на всю остальную жизнь должен попасть в надежные отцовские руки.

Мы не придаем значения моменту прихода ребенка в жизнь. Древние же относились
к этому серьезно. А мы с высоты своей цивилизации намного глупее их и
действуем здесь во многом неразумно. Мне кажется, нужно обязательно
разработать такой вот ритуал перехода ребенка из материнского чрева в жизнь -
Ритуал рождения. Чтобы отец тоже понял, что ребенок попадает и в его руки,
сильные, надежные и его прямая обязанность вести этого человечка по жизни. Об
этом надо думать, надо над этим работать. Наши дети не должны быть ущербными
из-за нашей дикости, которую мы проявляем сейчас в первые и очень важные
мгновения их жизни. Это просьба четвертая.

Теперь просьба пятая. Новорожденному сразу же закапывают в глазки или раствор
азотно-кислого серебра (ляпис), или еще что-то. В первые мгновения его жизни.
Это можно делать только в том случае, если есть какая-то опасность, например,
отец или мать когда-то болели венерическими болезнями. А для младенца,
рожденного от здоровых родителей, это плохо, вредно: у него будут гноиться
глаза (конъюнктивит), при этом и ребенок будет мучиться, и мать... Зачем это
нужно? Нет, все-таки всем подряд закапывают! Просите не закапывать раствор
ляписа ребенку, и ею глазки будут чистыми.

Просьба шестая. Сразу после рождения малышу в роддоме делают БЦЖ -
противотуберкулезную прививку. Но я считаю, что ее можно делать лишь в том
случае, когда есть какие-то к тому показания. Предположим, мать или отец
болеют туберкулезом, или в семье есть туберкулезный. Во всех остальных
случаях БЦЖ (я сопоставил многие данные) вызывает у малыша, когда проходит
инкубационный период (2-3 недели), диспепсические, т.е. желудочные явления.
Повторяю, что лучше БЦЖ избежать: туберкулез у нас в стране практически
перестал быть такой страшной, неизлечимой болезнью, каким он был раньше.

Седьмая просьба. После рождения и всех необходимых процедур малыша тут же
пеленают. Причем придерживаясь всех предписанных рекомендацдй: одна
распашонка, застегивающаяся спереди, вторая - запахивающаяся сзади,
подгузник, тонкая пеленка, клеенка, толстая байковая пеленка и одеяльце (в
зависимости от погоды). Ну какая погода в комнате?!! И эти сорок одежек да
одеяльце - преступление. А картина получается такая. Пока будущая мама девять
месяцев носит дитя, оно находится в идеальных условиях: постоянная
температура, никакого сквозняка, никаких микробов (они, как уже говорилось,
не проникают через плацентарный барьер) и т.д.

Дело в том, что в быту существуют перепады температур, и ребенок должен быть
подготоален к ним. А что мы делаем? Он родился, купание только в воде с
температурой 37~C. Запеленали и поместили в комфортную температуру - 32-34~C.
И оказался малыш в "термостате", у него в работу не включаются
терморегуляторы организма - те самые, которые позволяют нам всегда сохранять
постоянную температуру тела (постоянна она относительно - самая низкая
температура в 4:00, а самая высокая - в 16:00, колебания составляют -
0,6-0,8~C, у ребенка они больше; кроме того, 37~C у малыша могут быть нормой
- имейте в виду (!), заплакал ребенок - температура может подняться на
полградуса-градус). Мы, когда приносили малыша из роддома, укладывали его в
кроватку голеньким или в одной распашонке вместо этих рекомендуемых
многочисленных одежек. Причем эти зашитые рукава на распашонке (говорят,
делается это для того, чтобы он не поцарапался) - страшная вещь! Мамы и папы,
вы таким образом лишаете малыша осязания, познания мира, а для него такой
"жизненный опыт" невероятно важен. Подумайте, ребенку не завязывают же глаза,
не затыкают уши, а руки-ноги - в пеленки-распашонки. Это, по-моему,
противоестественно. Надо, чтобы у него были свободные ручонки, а то, что он
поцарапается, я, например, считаю плюсом: поцарапает, попадут микробы, малыш
начнет "формировать" свой иммунитет. А при отсутствии развитой иммунной
системы страшные вещи с детьми происходят?

Итак, кладем ребенка голеньким или в распашонке. У нас почему-то традиционно
кладут его на спину, завернутого "полешком", в кроватку. Действительно,
"полешком" - он же не может ни двигаться, ни шевелиться. Теперь стали класть
на бочок, так как в положении на спине при срыгивании может захлебнуться.
Американцы же укладывают малышей преимущественно на животик, не пользуются
подушечками, постельки достаточно твердые. Я думаю, какой-то смысл в этом
есть, ведь положение на спине - это положение мертвого, побежденного,
слабого, больного. Говорят, что положение на спине начинает формировать
рабские чувства - чувства подчиненности...

А когда же ребенка пеленать? Когда он засыпает. Вот тут, пожалуйста,
заверните его - во сне должна быть термокомфортная температура, во сне и
ребенок, и взрослый человек отдыхают. Во сне малышу должно быть тепло. Мы
всех своих детей в комнате перед сном заворачивали в тонкую пеленку летом, а
зимой и в байковую. А просыпались - мы их раздевали, и "гуляли" они у нас
голенькими.

В роддоме ребенок все время запеленут, и если он намочил пеленки, его не
сразу перепеленают. Вот и лежит он в мокром, теплом. Это не безвредно. Мы вот
забирали ребятишек из роддома с опрелостями: портится кожа у малышей от этих
"компрессов". Обычно в медицинской литературе пишут так: "некоторые дети
склонны к опрелостям". Чушь совершенная! Никакой склонности нет. Просто наш
обычай держать их завернутыми в сорок одежек и мокрыми ведет к тому, что у
малышей буквально гниет кожа. Когда мы приносили ребенка домой из роддома,
обязательно устраивали баню маме Лене и малышу - не парили его, а мыли теплой
водичкой. А в старину - я нашел эти данные - у финнов женщину рожать вели в
баню: жарко топили, парили ее как следует - выдерживала роженица, выдерживал
потом и новорожденный. А находились они там день-два, пока мать сама не
поднималась. Представляете, младенец выдерживал -40~C в дороге (*) и +50~C в
бане - совершенные терморегуляторы позволяют ему это.

(*) Об этом я рассказал в разделе "Каким же родится ваш малыш?".

При родах стоило бы еще вот что делать - то, о чем забыли, от чего отреклись
мы, культурные люди. Раньше ребенка крестили, причем в холодной купели, а
иногда даже в проруби зимой. И правильно делали! В первый-второй день после
рождения у малыша самые высокие адаптивные возможности - он приспосабливается
ко всему. Потом они постепенно сходят на нет, а в первые дни жизни они
изумительно велики, и этим надо пользоваться. Обычай крестить холодной водой
- хоть он и не адаптивные цели преследовал - был очень важен именно в этом
отношении. В конце прошлого века, "щадя" ребенка, те, кто побогаче, просили
крестить в теплой воде. И разница была замечена. Дитя, крещенное в холодной
воде (не выше 10~C), получало какой-то всплеск энергии из-за сильного
холодового стресса, батюшка опускал его в воду с головкой, трижды по-особому
как-то зажимая ротик и ушки. Обычно ребенок кричал невероятно после первого
окунания, после второго лишь покрикивал, после третьего - почти не плакал.
Интересно, что окрещенный ребенок надолго засыпал; 5-10 часов кряду. А когда
просыпался, как будто в него энергии влили: сосет так жадно. Батюшки и
заметили эту разницу - крещенный в холодной воде к трем месяцам крепче,
крупней и энергичней, чем крещенный в теплой.

Я думаю, что врачи, когда узнают об этом, должны решить, что тут можно
сделать. А пока...

Так как поступать с самым маленьким, только что родившимся человечком, чтобы
сохранить ему здоровье? К сожалению, только в одной-единственной книжке
недавно я прочел: "Особенности организма грудных детей таковы, что они даже
при безупречном уходе могут болеть..." Обычно это бывают простудные
заболевания и т.п. Так что это за безупречный уход, если дети все-таки
болеют?

Значит, небезупречно он прожил первые девять месяцев у мамы в животе. Это,
во-первых, а во-вторых, небезупречны и те рекомендации, которые дают медики.

Начнем вот с чего. Какой ребенок родился? Что врачи говорят? Вес - 3,900 г,
рост - 52 см.

Что это вообще такое? Что может сказать вес и рост о ребенке? Ничего не
говорит, кроме габаритов. Почему у нас на этом остановились и дальше не идут,
непонятно? И.А.Аршавский разработал шкалу, по которой можно оценить
новорожденного - его физиологическую зрелость. Ведь он живет девять месяцев в
необычных условиях: не дышит воздухом, не ест (хотя уже глотает, оказывается,
водичку, в которой плавает - она питательная; первородный кал - это остатки
той водички, которую заглатывал малыш). А его "переход" в новые условия жизни
сопряжен со многими признаками. Их открыл и разработал для них критерии
И.А.Аршавский. У нас их в свое время не опубликовали, а свет они увидели в
США. Через 12 лет к нам пришла из-за океана шкала Апгар - та самая
И.А.Аршавского система оценки физиологической зрелости новорожденного.

Сложилось так же, как и с полетом на Луну. Американцы слетали на Луну по
русскому проекту. Спасибо, руководитель проекта американского корабля
"Аполлон" честно сказал: "Я вспоминаю в эту минуту русского - Юрия
Кондратюка, рассчитавшего нам эту трассу". Отто фон Браун - руководитель
проекта как-то получил одну из 325 книжек, отпечатанных Кондратюком за свой
счет (еще в 1929 г. он написал свою книжку "Покорение космических
пространств", а ее не напечатали). А мы узнаем об этом лишь сейчас. То же
самое произошло со шкалой физиологической зрелости: задумана и разработана
Аршавским, проведены эксперименты, исследования, накоплен определенный
положительный опыт, а носит имя "Апгар" - по фамилии американского
педиатра...

Физиологическую зрелость новорожденного можно оценить по пяти признакам. Для
подстраховки определение проводят дважды: в первое мгновение после рождения и
через 5 мин.

Первый признак - сердцебиение. Если оно у малыша отсутствует (а реанимация у
нас всегда наготове) - 0 баллов. Если сердцебиение составляет меньше 100
ударов в 1 мин - 1 балл, если 120-140 ударов в 1 мин - 2 балла.Второй признак - дыхание. Если дыхание отсутствует - 0 баллов, если редкое,
прерывистое, но все-таки есть, - 1 балл, если малыш закричал, значит, дышит
как следует, - 2 балла.

Третий признак - окраска кожи. Если все тельце розовое - 2 балла. Если ручки
и ножки синие, а тельце розовое - 1 балл, а если бледное и ребенок синеет - 0
баллов.

Четвертый признак - мышечный тонус. У нормального новорожденного ручки-ножки
напряжены, поджаты к животику, разогнуть их трудно. Такое напряжение
называется физиологическим тонусом мышц - оценка за него 2 балла. Если тонус
снижен - 1 балл, если отсутствует - 0 баллов.

Пятый признак - рефлекторная возбудимость. Когда малыш кричит,
ручками-ножками шевелит - это первое проявление хорошей рефлекторной
возбудимости, оценка-2 балла, хорошо (оказывается, еще до рождения у ребенка
есть какие-то движения, тренирующие дыхательные мышцы, кроме того, слышать он
начинает до рождения, пищеварение у него срабатывает - помните, заглатывает
водичку). Если на личике новорожденного появляется гримаса, но он не кричит
сразу - 1 балл (движения при этом есть), а вот если и движения отсутствуют -
0 баллов.

Теперь можно подводить итоги: например, по сердцебиению - 2, по дыханию - 1,
по кожной окраске - 2, по мышечному тонусу - 2 балла. Сколько в сумме наберет
ваш малыш? И эта сумма есть характеристика его физиологической зрелости.
Эталоны подсчетов таковы: выше 7 баллов - зрелый, а ниже 7 баллов -
физиологически незрелый. Оказывается, у нас все больше и больше рождается
детей, которые набирают меньше 7 баллов. Печально...

Мне часто задают вопрос: "Если мышечный тонус повышен, надо лечить?". Этот
тонус нужен! Когда малыш еще не родился, он пребывает в комфортных условиях:
тонус ему нужен только, чтобы шевелиться ("брыкаться"), а вот когда он
появился на свет, ему может быть холодно. А как согреться? Он же еще не умеет
ни попрыгать, ни побегать. Значит, естественно напрягаются мышцы и
вырабатывают больше тепла. Повышенный мышечный тонус очень заметен в первый
месяц жизни ребенка, особенно когда он голенький лежит. Если ему тепло или
жарко, он расслабляется. А почему от высокого мышечного тонуса надо лечить,
не знаю?..

В этом разделе я хотел предложить вашему вниманию еще один практический
совет.

В первые 8-10 дней после рождения ребенок должен знать только материнскую
грудь. Почему? Чего страшного в бутылке с соской?

Вы когда-нибудь слышали о явлении импринтинга? Ученый сидит перед инкубатором
именно в то время, когда должны вылупиться цыплята. Он наблюдает, как они
вылезают из скорлупы и совершают первые свои движения. Потом уносит цыплят к
квочке, а они за ней не идут - бросаются вслед за экспериментатором. Вторую
группу он уже наблюдает спрятавшись (цыплята его не видят) и ставит вместо
себя пустую коробку из-под торта с веревочкой. Цыплята из второй группы идут
за этой коробкой. Выводились цыплята под курицей, видели ее, шли только за
мамой, и потерять ее было страшно.

Так вот, явление импринтинга-это "впечатывание" ощущений на всю жизнь. Оно
свойственно, оказывается, не только цыплятам, но и людям. Так, если вместо
материнского соска вы дадите бутылку с соской, он решит, что так в мире и
должно быть: сосать надо только оттуда. А потом врачи пишут, что дети
"ленивые сосуны". Да, сосать из материнской груди трудно. И если бутылку с
соской дать раньше, чем материнскую грудь, ребенок станет волей-неволей
"ленивым сосуном": он быстро бросает грудь, кричит, требует бутылку с соской.
Поэтому ребенок не должен даже подозревать, что она есть, такая легкая жизнь.
Воду малышу лучше всего давать с ложечки.

Есть еще и такая проблема: молодые мамы всегда беспокоятся, сыт ли малыш. А
врачи в таком случае проводят контрольное кормление: взвешивают ребенка до и
после кормления. "Да, он действительно высосал мало. Нужно на 20 г больше..."
И при этом советуют: "Докармливать!" На мой взгляд, совет невероятно вредный!
Что из этого получается? Из груди тянуть молоко новорожденному трудновато, а
из бутылки с соской - легко. Значит, докармливание облегчит ему сосание и он
раньше бросит грудь, будет требовать соску. Видимо, советы врачей о
докармливании в первые месяцы, приводят к появлению "искусственников". Есть,
правда, такое мнение: заставлять ребенка голодать нельзя. С женщинами трудно
спорить. И порождает такая позиция очереди в молочных кухнях.

Американские индейцы, а у многих из них нет под рукой ни молочных кухонь, ни
детских питательных смесей, спасают ребенка, даже если умирает мать. Кто же
его спасает? Вы не поверите - бабушка! Она прикладывает малыша к своей
"пустой" груди и носит (положить его нельзя ни на минуту - сразу плач, а
женщины не выносят, когда ребенок плачет). И дитя сосет, сосет, сосет -
голодный может сосать сколько угодно, пока не спит. Аршавский проводил опыт
над щенком - ему перерезали пищевод и выводили трубочку. Щенок сосет, а
молоко вытекает в укрепленную на конце трубки бутылочку, в желудок ничего не
попадает. 6 часов может сосать, 7, 8 подряд! Так и ребенок. Бабушка его
водичкой попоила и опять к груди, и носит, носит. К концу второго дня, или в
начале третьего обязательно у нее появляются первые капельки молока - малыш
обрадуется, начинает сосать еще сильнее... И еще через три дня он уже сыт, а
бабушка заливается молоком! И бабушка его выкармливает. И не только
бабушка... Оказывается, любая женщина, у которой был когда-то ребенок, может
это сделать, но нужно два-три дня непрерывно носить у груда малыша, почти не
отнимая его. А у нас врачи пишут: "Не оставляйте у груди больше 25 минут!" Я
нашел в старой книжке - издание прошлого века - историю про армавирских
армян: у них вообще принято, чтобы мать родившей или свекровь брала малыша на
ночь к себе и давала ему грудь. Ночь-две пососет, и у бабушки приходит
молоко. У них в обычае, когда молодая мама и бабушка кормят одновременно.
Забытые традиции... А почему бы не обратиться к ним?

В последние годы у нас так сложилось, что у многих матерей нет молока.
Видимо, совет врачей о докармливании - вредный совет. И первые дней 8-10,
повторяю, ни в коем случае этой рекомендации не подчиняйтесь. За 10 дней
новорожденный у груди мамы не умрет от голода - я что-то таких случаев не
встречал.

С какой легкостью наши женщины переходят на докормы смесями, а этого делать
категорически нельзя. Надо знать и помнить, что любая молодая мама может
выкормить, и не одного, а двух, а родятся трое, то и троих. А медицина об
этом забывает. По советам врачей получается так: если родилась двойня, то
детишек следует кормить по очереди, плюс докармливание смесями. А почему не
попытаться увеличить количество молока вдвое: кормить двоих одновременно.
Лена Алексеевна выкормила вместе с Анютой еще одну девочку. Получили письмо
от женщины, что, наверное, погибнет малышка: ей уже месяц, а она не набрала
своего веса при рождении. Мы дали ей телеграмму: "Приезжай!" Приехала она, и
стала жена кормить двоих. Знаете, буквально каждый день стало прибывать
молоко... У нас о таком явлении мало знают, не берут в расчет железный закон
животного мира. Если у крольчихи, предположим, родилось три крольчонка, она
их выкормит, если тринадцать - тоже выкормит. Откуда у нее столько молока? В
молочную кухню она не побежит...

Дам еще совет. Милые мамы, у вас много молока - не сцеживайте его. Если
ребенок сыт уже, а молоко остается, традиционно считается, что может прийти
столько же молока, сколько высосал малыш. И молока будет приходить все
меньше. Поверьте, все нормализуется. Я считаю, сцеживать не надо - и нигде в
природе никакие млекопитающие этого не делают.

Я уже говорил, сразу лучше приложить ребенка к груди, и придет молоко. Но
сцеживать не надо, и никаких маститов не будет. Против маститов лучшее
средство - кормление с первого дня рождения ребенка. На полторы тысячи родов
в роддоме #15 не было ни одного случая мастита, потому что там у 70% женщин
детей прикладывали к груди в течение первых двух часов после рождения.

И, наконец, ранние коррекции питания - с 1-1,5 месяцев. Обычно дают соки,
рыбий жир, витамины D и A, яичный желток. А теперь выясняется (в последнем
справочнике по детской диетологии прямо написано): рыбий жир вреден. И
исключили его из всех инструкций по кормлению младенцев. А сколько десятков
лет мы мучили этим рыбьим жиром детей. А витамин D? Оказывается, избыток
витамина D опаснее, чем его недостаток! Да и с соками (при раннем их
введении) не так просто: пучит животик, малыш кричит, сучит ножками, и
приходится вставлять газоотводную трубочку. До первого зуба никаких коррекций
не надо вводить, т.е. до 5-7 месяцев.

А теперь перейдем к смешанному кормлению. Сейчас такое кормление (грудное
молоко плюс детские питательные смеси), как пишут в этом же справочнике,
равно искусственному.

Что же это за кормление? Если мама не может кормить сама, ребенка
выкармливают коровьим или козьим молоком. Но это молоко не рассчитано на
ребенка. И что же получается? Привезли к нам девочку - 2 года 2 месяца, а
весит она 23 кг. С первых дней искусственница! Почему? Ведь теленок растет в
5 раз быстрее ребенка (ребенок должен удвоить свой вес где-то к 6 месяцам, а
теленок уже через 40 дней вдвое больше весит). В коровьем молоке очень много
добавок, стимулирующих рост, - вот и растет ребенок не по дням, а по часам.
Почему-то об этом забывают педиатры, и никаких опасений! Вот они, истоки
акселерации. Где чаще всего выявляются акселераты? В Северной Америке,
Европе, крупных городах СССР и Японии, т.е. там, где для малышей производится
самое большое количество искусственных коровьих смесей. Я понимаю, что,
видимо, на чрезмерный рост детей влияет и гипокинезия, и перекутывание, и
радиация может влиять. Но мне кажется, что сильнее всего влияют именно эти
докормы коровьими смесями. Кроме того, искусственники очень часто - ожиревшие
дети. Пожалуй, это первая и самая главная опасностью таящаяся в искусственном
вскармливании.

И еще. Детские смеси, изготовленные на основе коровьего молока, угнетают
человеческую микрофлору. И как следствие ухудшается состояние здоровья,
возникают диспепсические явления. Может быть, они как-то сказываются и на
прорезывании зубов...

А появляются у малышей зубы, тогда и нужно вводить в рацион дополнительные
продукты, давать что-то грызть: сухарь, корочку, яблочко, морковку. При этом
ребенок еще не жует, а лишь скоблит зубом. Только когда появляется первый
зуб, не страшны ни добавки, ни смеси, ни соки. Так считаю я. Имейте в виду:
все детское питание теперь отдано промышленности, и рассчитано оно на
беззубого ребенка - все перемолото, перетерто. Зато как удобно - с готовкой
никаких проблем. И если ребенка кормят только таким образом, возникает
проблема - "научить ребенка жевать". Даю совет: появился зубик, просто
необходимо давать малышу твердую пищу!

Начиная рано кормить ребенка коровьим молоком, детскими смесями, мы ставим
его перед катастрофой - сразу и резко увеличиваем количество заболеваний, и в
первую очередь желудочно-кишечного тракта. И совершенно не нужно обзаводиться
целой аптекой, можно избежать болезней самым простым способом - кормить
грудью.

Да, существует мнение: для новорожденного нет ничего лучше материнского
молока. Но современный образ жизни, особенно в городе, видимо, неподходящ для
кормящих мам, поэтому очень часто грудничков переводят на искусственное
питание. И что делают сердобольные мамы?

Рекомендуют, например, одну чайную ложку на стакан воды, а мамы - с верхом,
побольше: не жалко ведь для своего ребенка. Так перекормы становятся почти
нормой. Вот во что может вылиться материнская заботливость!

Из года в год у нас растут нормы массы тела и роста детей. И детские
консультации и поликлиники получают новые таблицы этих показателей. По очень
давним сведениям, годовалый ребенок должен был весить в среднем 9,0+/-1 кг.
При таких цифрах никакой тревоги быть не должно. А по последним таблицам в
Большой медицинской энциклопедии, он уже весит в среднем 10,7+/-1,3 кг. На 1
кг 700 г больше! Но не принимайте эти нормы всерьез. Главное, чтобы ребенок
хорошо себя чувстеовал.

Меня удивляют и порой смущают эдакие устоявшиеся медицинские "каноны".
Например, совет кормить малыша только сидя. Почему? А если и маме, и ребенку
неудобно? В животном мире детенышей кормят как угодно: стоя, лежа, сидя.
Поэтому, я считаю, что можно кормить и сидя, и лежа, т.е. искать оптимальный
вариант.

Или такая "рекомендация": при каждом кормлении прикладывать только к одной
груди. Почему? В животном мире зверята тянут и из одной, и из другой, из
третьей... Нет никаких оснований считать, что кормить нужно только из одной
груди в одно кормление. Так, если ребенок не берет грудь, прикладывайте его к
другой, не бойтесь.

Еще одна "рекомендация": первые капли молока следует сцедить и вылить. Зачем?
Ответ: "Видите ли, там в канальцах могут быть микробы". Микробы везде были,
есть и будут. Если пугаться каждого микроба, тогда и жить нельзя.

А вот еще такой "совет": "Малыша оставлять у груди более 25 минут не
следует". По-моему, это неверно. А если ему мало, и он голоден? Если
действительно не наелся, можно оставить и дольше, а если хорошо сосет, сыт, и
10-15 мин достаточно.

Особенно настораживает такая категорическая "рекомендация": "Будите ребенка
для кормления, если проспал сверх положенного 15-20 мин". Нигде никто не
будит для кормления, не нарушает сон. У здорового ребенка есть своеобразные
"регуляторы", определяющие время сна. А когда он выспится, проснется и поест
как следует.

Очень часто ко мне обращаются с таким вопросом: "Обязательно ли сцеживать
оставшееся молоко?" Кажется, я говорил об этом не раз: никто из млекопитающих
это требование медицины не выполняет. Ребенок и мать - единая система,
балансирующая, уравновешивающая сама себя. Есть такой "совет" молодым мамам:
"При слабом сосании докармливать ребенка сцеженным молоком с ложечки". Ни в
коем случае не делайте этого. Ваш малыш станет "ленивым сосуном". Учите его
работать! И все наладится.

Поговорим о требовании поддерживать высокую степень стерильности, когда в
доме появился новорожденный. Француженка Лоранс Пэрну написала книжку "Я
воспитываю ребенка". Чуть не полкнижки посвящено стерильности (по ее мнению,
все должно быть стерильным!). А в другой книжке (тоже французской) написано
(привожу почти дословно. - Б.Н.): "Странно, что в образцовых детских
учреждениях, где правила гигиены раннего детского возраста соблюдаются
строго, дети слабеют и часто болеют, а у какой-нибудь неорганизованной мамаши
- неряхи ребенок такого же возраста расцветает как цветок весной". Уму
непостижимо, почему это так? А мне кажется, что уму вполне постижимо: у
неряхи микробы в контакте с ребенком постоянно, и иммунитет формируется по
всем законам. Я уже говорил об этом вначале.

Наша педиатрия требует: "полгода стерильность, стерильность и еще раз
стерильность..." Вот где-то, кажется, у какого-то племени магометан, есть
обычай: новорожденного завернуть в шаровары матери (представляете, сколько
там микробов!). Так он знакомится со средой, в которой ему придется жить.
Может, это более разумно, чем то, что делаем мы, - все стерилизуем.У нас в семье не стерилизовали ничего, пеленки стирали без кипячения, без
глажения с обеих сторон. Да, про пеленки. Будущих мам и пап пугают:
"Смиритесь со стиркой пеленок на 8 месяцев". Во Франции же этот срок
сместился до года, т.е. до года не может идти разговора о выработке
гигиенических навыков. Я перечитал сейчас много книг. И в последнем
ежегоднике по педиатрии вот что вычитал: американские врачи, посетившие
Индию, поразились, что осмотренные ими трехмесячные малыши не были грязными и
мокрыми. Что такое? Оказывается, с первых дней новорожденных приучают к
элементарной гигиене, и эти крошки не пачкают пеленок. Таким образом, малыша
можно научить этому нехитрому делу, и он поймет, что от него требуется. Ну
почему они могут быть чистыми в три-четыре месяца, а наш в два года - с
полными штанишками?

Вот взял я чешскую книжку Мирки Климовой-Фюгнеровой: там целая глава - "Как
преодолеть ночное недержание мочи". И причины этого явления перечислены самые
невероятные: жесткие швы в одежде, холодная постель, острая пища. Но нет
только одной, главной, - 8 месяцев ребенок делал под себя, у него выработался
навык. И как следствие неврозы, комплекс неполноценности и т.п.

Мой вам совет: после кормления обязательно вначале подержите малыша
вертикально, чтобы срыгнул, а потом - подержите, чтобы сделал "пи-пи". А
проснулся сухой - тем более надо подержать "пи-пи". А со временем и мама, и
ребенок приспосабливаются друг к другу. Потому что он начинает проситься -
сучит ножками, плачет, а внимательная и терпеливая мама знает, что это такое.
А у нас врачи об этом не говорят.

Когда у нас родилась Анюта - четвертая, я решил прохронометрировать, сколько
надо времени, чтобы соблюдать все книжные рекомендации для родителей
(перепеленывание, "закаливание", подготовка к кормлению, кормление и т.п.).
Их насчитывалось 62, а времени для осуществления маме 14,5 часа (!). Да-да,
непрерывной работы опытной матери для одного малыша! То есть все эти
рекомендации практически невыполнимы! И почему их считают "научными", не
понимаю?

В книге Мирки Климовой пишется о том, что с ребенком, в особенности с
новорожденным, нужно обращаться предельно осторожно. И подробно
рассказывается, как нужно его держать, где должна головка лежать, где ручки,
чтобы его как-нибудь не травмировать. Так вот, если последовать этим советам,
ребенка можно превратить (и превращают, к сожалению!) в нечто "мягкое",
пожалуй, и термина не подберешь во что. Если же папа или мама берут ребенка
на руки энергично, он невольно напрягается, мышцы его "работают". А когда
малыша еще и подбросить, он еще больше напрягается, здесь срабатывает обычная
реакция: если падаешь, нужно напрячь все мышцы. Вот годовалые ребятишки, по
нашим наблюдениям, любят такое упражнение - "Кач!", и во время него
напрягаются очень сильно! Энергичное обращение с ребенком помогает развитию
его мышечной системы.

А теперь хочу вернуться к теме рефлексов. У новорожденного много врожденных
рефлексов (я уже говорил), а мы, родители, "включаем" только сосательный.
Можно и нужно, чтобы заработал опорный рефлекс; для этого после кормления
(малыш должен еще и срыгнуть воздух) под пяточки подставьте ладонь и
подтолкните его, а он при этом выпрямит коленки и будет стоять на ножках,
прислонившись к вашей груди (время - 1-1,5 мин).

Хватательный рефлекса а точнее, рефлекс Робинзона, хорошо развивать с помощью
такого "упражнения": просунуть в сжатые кулачки указательные пальцы и
потянуть малыша как бы на себя, "посадить" или даже поднять. Не бойтесь,
ничего страшного не произойдет.

Шаговый рефлекс раскрывается так. Если в первые же дни брать малыша под мышки
и ставить на стол, он станет ножками переступать. Американцы провели такой
опыт: в родильном доме 30 мамам с младенцами (у них малышей не уносят от мам)
предложили учить новорожденных ходить. Эти младенцы пошли к семи месяцам
самостоятельно и... успешнее развивались интеллектуально!

БЕЗРАБОТНЫЙ ИММУНИТЕТ

В предыдущем разделе мы уже коснулись этой проблемы. А теперь поговорим
подробнее.

Из стерильных условий материнского тела новорожденный попадает в мир,
наполненный микроорганизмами. Одни из них полезны и нужны ребенку, подобно
ацидофильной палочке, присутствие которой обеспечивает ему нормальное
пищеварение, другие нейтральны, а третьи вредны. И он готов к этой встрече:
сначала с помощью иммунных сил, переданных ему матерью, затем благодаря
материнскому молоку. У малыша быстро вырабатывается собственный иммунитет в
меру грозящей опасности и адаптивных возможностей своего организма. А если
кругом стерильная обстановка? Как тогда будет формироваться иммунитет?

Исследователи космоса уже проводили опыты над животными-гнотобионтами
(выращенными в стерильных условиях). Оказалось, во-первых, не все могут расти
в идеальной чистоте - в стерильной стеклянной клетке, куда подается
стерильная пища, стерильное питье и стерильный воздух, т.е. без некоторых
микроорганизмов невозможна даже жизнь животного. А во-вторых, выпущенные из
стерильной клетки гнотобионты немедленно погибали. Мыши гибли буквально в
несколько минут от бактериального шока, а крысы - через несколько часов или
суток от пустяковых для нормального организма болезней, так как их система
иммунитета успела полностью "свернуть свои функции за ненадобностью".

Как же можно, зная это, читать спокойно фразы: "При уходе за грудным ребенком
нужно особенно строго соблюдать чистоту... Все вещи, с которыми соприкасается
грудной ребенок (одежда, посуда), в особенности в первые 6 месяцев жизни,
должны быть совершенно чистыми от бактерий. Мать напрасно будет кипятить
ложку, если ее перед кормлением положит на кухонный стол... Прежде чем
подойти к ребенку, нужно вымыть руки горячей водой с мылом, если даже вы их
мыли несколько минут назад... Прежде чем брать ребенка, мать должна надеть
чистый, свежевыглаженный халат или передник... Мать, которая относится
халатно к вопросу о чистоте, подвергает ежедневно своего ребенка смертельной
(?) опасности" и т.д. и т.п.

И подобное мы читаем во всех книгах и брошюрах для родителей, как в
отечественных, так и зарубежных. О стерильности и чистоте думаем, а об
иммунитете забываем. Забываем, что его надо развить и укрепить у каждого
ребенка, а иначе дети будут беззащитны перед инфекциями. Создание стерильного
колпака вокруг новорожденного, требуемое педиатрами, просто
противоестественно - природа подобного не терпит.

Многие ли знают о том, что полиомиелит бывает только в странах, где население
знакомо с гигиеной, - в Северной Америке, Европе, Сибири и Японии, а в Южной
Азии, Африке, Южной Америке его почти нет.

Конечно, стерильность нужна, но только в операционных или родильных, где
внутренние органы человека вдруг лишаются своих покровов и оказываются
беззащитными, обнаженными. Но это ведь на час или несколько часов, а затем...
затем надо разумно помогать развитию иммунитета, помогать не всегда
совершенному процессу естественного инфицирования.

Мы в своей семье намеренно избегали стерилизации: давали новорожденному
некипяченую воду, не стерилизовали бутылки, не кипятили ежедневно и не
гладили с двух сторон подгузники и пеленки, разрешали ползункам пробовать "на
зуб" многие вещи и... не знали желудочно-кишечных заболеваний.

Мы до того убедились, что ребенок может быть крепок и здоров, что в последние
десять лет даже при инфекционных заболеваниях детей (скарлатина, корь,
краснуха, ветрянка и др.) не давали им никаких лекарств, и организм сам в
один-два дня легко справлялся с болезнью. Старание педиатров создать для
новорожденного "стерильный термостат" и заставить родителей признать его -
страшно тормозит развитие и иммунобиологической защиты, и механизмов
терморегулирования. Слабость ребенка и болезненность - плата за это. Спасает
детей пока только несовершенство этой системы.

Мы хотели, чтобы нас правильно поняли. Мы не против чистоты и гигиены, и не
призываем расстаться с одеждой, но надо же понять, что есть быстро
адаптирующийся к новым условиям новорожденный, и для него стерильность и
тепловой комфорт допустимы лишь в первые минуты жизни, а затем становятся
почти губительными. Иммунитет ребенка низводится до такой слабости, что даже
безобидные непатогенные микробы становятся для него опасными, а забытый
бедный иммунитет, прикрываемый от жизни стерильными заслонами, остается
безработным и дряхлеет, не успев даже вырасти.

НАДО ЛИ БОЯТЬСЯ СОЛНЕЧНЫХ ЛУЧЕЙ?

Все знают, что рахит - болезнь трущоб и подвалов. Он поражал детей бедняков,
живущих в тесноте и не видящих солнечного света. Почему же мы, забывшие, что
бывают жилые подвалы... не расстались с рахитом?

"Чему уделить главное внимание на третьем месяце?" - спрашивает доктор
медицинских наук Г.В.Яцык у матерей и отвечает: "Прежде всего профилактике
рахита". И рекомендует меры, которые помогут уберечь ребенка от рахита:
"Постарайтесь сохранить малышу грудное вскармливание" (а оно-то у нас с
каждым годом сходит "на нет"), "...больше гуляйте с ребенком на воздухе",
"обязательно делайте малышу массаж...", "добавьте к рациону ребенка яичный
желток", "...рыбий жир...". Правда, сейчас педиатры почти отказались от него,
так как выяснилось, что он имеет и некоторые нежелательные свойства (а
сколько десятилетий мы давали его детям и думали, что делали благо?).
"...препараты витамина D...", но с предупреждением: "...избыток этого
витамина не менее, а подчас и гораздо более вреден, чем его недостаток".

И среди этих мер нет только одной - солнечного света. Оказывается,
отечественные педиатры в этом вопросе почти единодушны: "Ни в коем случае
нельзя допускать действия прямых солнечных лучей..." - пишет М.Я.Студеникин.
"Ребенку первого года жизни вредно находиться под прямыми солнечными лучами.
Пусть он загорает только в тени" - говорит целый авторский коллектив
"Дошкольника". Но более всех заботится в этом плане о здоровье детей
В.П.Спирина: "Детей в возрасте первого года жизни вообще не рекомендуется
выносить на освещенные ярким солнцем участки... дети проводят бодрствование
под навесом или в тени деревьев. В этом и состоят солнечные ванны для грудных
детей". Надо же так ухитриться: и "солнечные ванны" у детей есть, и ни один
солнечный луч не упадет на нежную кожу ребенка. Уже много лет этот совет
слышат наши мамы и папы от врачей наравне с призывом: "Главное внимание -
профилактика рахита!"

Но почему же против этого совета выступают педиатры всех других стран, книги
которых нам удалось прочесть?

"От загара все хорошеют. Дети не являются исключением из этого правила...
Солнце - лучшее естественное средство борьбы против малокровия и рахита", -
говорят француженки Софи Лямираль и Кристина Рипо. В Венгрии, оказывается,
можно выносить на солнце грудничка с 6 недель (Ласло Магда), а в Чехословакии
даже на втором месяце: "...сделайте ваш дом открытым солнцу. Если нет у вас
солнечной квартиры, водите ребенка с самого раннего возраста на солнце, ...
осторожно, ... прибавляя ежедневно по минуте, пока ребенок не привыкнет к
солнцу и весь не загорит", - пишет доктор Мирка Климова-Фюгнерова.

К нашему счастью, двадцать три года тому назад мы не знали, что педиатры
столь по-разному оценивают живительные лучи солнца и не давали своим детям ни
рыбий жир, ни витамин D, ни яичный желток, и выносили своих малышей на
солнышко почти с первых недель жизни. Этого оказалось достаточно, чтобы не
"встретиться" с рахитом. Видимо, солнечные лучи тоже немалый резерв детского
здоровья, но пока он доступен детям лишь тех стран, где врачи не наложили на
них свое авторитетное вето, и там, куда рекомендации врачей еще не
распространяются, - в животном мире. Охотники наблюдали, например, как лисы
вытаскивают своих щенят из темной юры на солнечную поляну.

Мы видели в Кабардино-Балкарии (впрочем, это можно видеть в любом южном
городе и селе) детишек всех возрастов - даже годовалых - совершенно ровного
шоколадного цвета. Невольно возникает вопрос, если тут не боятся солнечных
лучей, то почему же нам-то их бояться? У нас солнце не столь щедрое, значит,
его надо использовать как можно лучше. Конечно, мера нужна, но меру эту,
по-нашему, отыскивать надо не в справочниках, а в самочувствии ребенка. Для
нас именно это стало главным ориентиром в жизни с малышами. И нам никогда не
пришлось пожалеть об этом.

ЗАКАЛИВАНИЕ БЕЗ ПРОЦЕДУР. КАК ЭТО?

Где и сколько у нас чувствительных нервных окончаний (на поверхности тела)?
Оказалось, "холодовых" - 300 тысяч, а "тепловых" - 30 тысяч. (Кстати, на
подошвах "холодовых" тоже в 6 раз больше, чем тепловых!) Почему? Зачем это
Природа одарила нас таким количеством рецепторов к "холоду"? Она спасает всех
животных таким же образом - зайцев, волков, медведей (всех, кто ходит
"босиком" по снегу зимой). Я проверял у своих детей, какова температура
подошвы и стопы с помощью электрического безынерционного термометра - он
сразу дает показания. Оказалось, температура стопы и подошвы всегда равна
температуре пола в помещении. Например, у нас она равна 20~C - соответственно
такой же будет температура подошв.

"Холодно тебе?" - спрашивает наша бабушка Аню.

"Нет," - и побежала. А бабушка: "Она еще маленькая и не понимает, что у нее
замерзли ножки." Тогда я спрашиваю старших своих ребят: "Холодно босиком?" -
"Нет, не холодно, не чувствуем холода."

Оказывается, когда босые ноги холодны и вы так, босиком, ходите постоянно, то
они не мерзнут, такого ощущения нет. Поэтому и пес бегает всю зиму "босиком",
и у него лапы не мерзнут. Если, к примеру, измерять температуру подушечек его
лап, то она тоже будет равна температуре почвы: на почве 12~C - у него на
подушечках 12~C, на почве 5~C, и у него 5~C, а вот при минусовой температуре
у него на подушечках всегда 0~C. При нуле не тает снег и лед и, значит, не
мокнут лапы, и кровь при нуле не замерзает (она соленая), а нормально
функционирует и "питает" лапы собачьи.

Смотрите, как разумна Природа. Так вот дайте же возможность работать этим
самым терморегуляторам у вас и ваших детей.

Есть и такие терморегуляторные механизмы. Если вы долго купаетесь летом, кожа
становится "гусиной" - это термоадаптивная реакция. А выйдете на берег -
дрожите, зуб на зуб не попадает (вы потеряли много тепла, и не успели еще его
"создать"). И начинаете прыгать - греться. То есть поддерживаете постоянную
температуру внутри тела. К чему я веду. Реакции адаптивные надо поддерживать,
чтобы они функционировали.

Когда ребенок не испытывает перепадов температуры (а мы привыкли постоянно
держать его в тепле), у него все терморегулирующие реакции будут отмирать.
Как результат: открытое окошко - и простуда.

Как мы поступали со своими детьми?

Во-первых, до всего доходили сами. Как бы все на ощупь шли. Сначала ребят
только дома пускали босичком: все дошкольное детство (зимой и летом). При
этом делал я следующее. Спит кто-то из них под одеялом, а я меряю там
температуру: она 32-33~C - термокомфорт, блаженство. В этих условиях организм
отдыхает, сердце очень медленно работает, потерь тепла нет, теплоотдачи нет.
Утром (я специально записал этот случай, потому что удивил он меня)
вскакивает шестилетняя Любашка, спускается (они у нас спят на втором этаже)
вниз и - на улицу, потому что не было в доме теплой уборной. Прибегает: "Ой,
как в доме тепло, хорошо!"

Я смотрю: она, как была в одних трусиках, так и на двор, а там минус 31~C (ну
был такой день в Подмосковье). Понятно, думаю, почему ей "тепло, хорошо",
хотя в комнатах около 20~C. А теперь смотрите, сколько температурных
перепадов испытала Люба: комфорт под одеялом 32~C, в комнате 20~C, на улице
минус 31~C. Значит, перепад составил 63~C. И это буквально за 2-3 мин. Вот
это, очевидно, нормальный перепад, на который должен настроиться организм и
работать в нем.

В медицинской литературе предлагают такой способ закаливания: нагрейте воду
до 34~C, опустите в таз губку, "отожмите ее, выньте из-под одеяла обтираемую
часть тела..." Так и написано, буквально почти цитирую, это из сочинений
академика Студеникина, а я выучил наизусть. Смех да и только, когда "по
частям" вынимают из-под одеяла ребенка. Но не в этом главное, а в другом.
Цитирую дальше: "через 5-7 дней снизить температуру на один градус", т.е.
вместо 34~C вода должна быть 33~C (!). В природе не бывает перепада
температуры за неделю в 1~C. Не найдешь такого явления. Вот описанный выше
случай с Любой от плюс 32~C до минус 31~C - есть!

А теперь вопрос: что это - закаливание? И что будет с вашим ребенком, если
следовать советам академика Студеникина?

Ну... когда-нибудь над этим вопросом, надеюсь, задумаются. А сейчас все и все
принимают на веру, друг у друга переписывают "советы" эти по закаливанию.
Только один врач пишет, что через три дня следует снижать температуру воды на
1~C, другой - через четыре дня, третий - через неделю, а все, как говорится,
хрен редьки не слаще. Никакой закалки, конечно, тут не будет.

Очень часто меня спрашивают: как же так случается - вот закаливали ребенка, а
он вдруг заболел? Дело в том, что болезнь может быть связана с совершенно
другими факторами: с тем, как ваш сын или дочь одеты, как двигаются, как вы
их кормите. Есть, на мой взгляд, и чисто "психологический секрет": ваше
родительское убеждение в том, что он болен и насколько сильно.

Так же дело обстоит и с пребыванием в яслях и детских садах и частыми
болезнями детишек, их посещающих. И дело, оказывается, не в системе
закаливания, а совершенно в другом. Необходимо только внимательней относиться
к своим детям.

Одна моя знакомая, врач, рассказала такой случай. Вызывают ее к
второкласснику, мальчику 8 лет. Каждый день у него перед уходом в школу
температура поднимается до 38,3-38,5~C. А по всем симптомам совершенно здоров
парень. Но врач нашлась и предложила: "А может, отправить его на неделю к
бабушке? Но, мама, вы чтобы туда ни шагу всю неделю". (Бабушка через два
квартала жила.) Пока мальчик у бабушки находился, никакого повышения
температуры не было, и со школой все в порядке. Вернулся домой, в первый же
день температура подскочила до 38,3~C перед уходом в школу. Причина? Мама со
страхом ждала этой температуры! Этого оказалось достаточно, чтобы у мальчика
по утрам подскакивала температура.

А теперь вернемся к проблеме закаливания. Весь первый год старайтесь держать
малыша в основном в одних трусишках. Ну, рубашонку наденьте. Но ножки должны
быть босыми все время - и днем, и ночью. А после года, когда ваш ребенок
пойдет, на мой взгляд, ни одна закаливающая процедура рядом с хождением
босиком поставлена быть не может по силе воздействия. Знаете почему? Из-за
продолжительности и постоянства. Закаливающая процедура длится 5-20 мин, и
перестройка организма будет пустяковой, а здесь, когда малыш целый день ходит
босиком, длительность и постоянность сыграют положительную роль.

И еще одно. Вопрос укрепления иммунитета ребенка. Тем, что вы позволяете
работать терморегуляторным механизмам вашего малыша - от комфортного
состояния под одеялом, комнатной температуры и выскакивания на улицу или
балкон, - вы заставляете его ощущать этот перепад. Где-то я прочитал, что
результаты закаливания ребенка держатся всего-навсего 5-7 дней. Если вы через
5 дней начнете его кутать, - все к черту. Вся его закалка, и все ваши
завоевания полетят в тартарары.

Ко мне не раз обращались с вопросом: "Если ребенок болеет, нужно ли
прекращать закаливание по вашему методу?" Для начала расскажу об одном
эксперименте. В Воронеже группе из 15 студентов предложили в течение 10 дней
в определенном месте и в обусловленное время (был подписан договор, всех
ждало вознаграждение) стоять на холодном бетонном полу босиком по 15 минут. В
первый же день некоторые сопатили. На другой день все поголовно пришли с
насморком. А их приводят опять в подвал и говорят: "Разувайтесь!" - "Да вы
что! Мы же больные все! Нам же нельзя!" - "Нет, ребята. Эксперимент.
Разувайтесь! Договор подписали?" - "Подписали". - "Разувайтесь!" И так каждый
день. На четвертый день один из них сказал: "А у меня все прошло - не чихаю и
не кашляю..." На девятый день у последнего насморк как рукой сняло. Вы
понимаете? Произошла перестройка организма, его адаптация к новым условиям.
Этот эксперимент лишь подтвердил мои мысли.

Я уже говорил ранее о питании на первом году жизни младенца. О рекомендациях
врачей докармливать малыша при недостатке грудного молока. Эти советы их
неубедительны. Мало молока - все равно не соглашайтесь, если хотите сохранить
ребенку здоровье. Добавки смесей угнетают бифидусфлору (микрофлору
кишечника), и у ребенка ухудшится пищеварение, будет пучить животик, а тут
слезы, капризы, разом все прочие неприятности.

Сколько же времени следует держать малыша на грудном молоке? Французские
специалисты считают, не менее трех месяцев, профессор Аршавский - не менее
шести. Но есть и такое мнение - не менее девяти месяцев (плюс вода). Я же
утверждаю (и уже говорил об этом) - до первого зуба. Первый зуб - это сигнал,
что молока не хватает. А природа "выпустила" зуб, чтобы что-то еще добавить в
рацион малыша. Он уже сможет скоблить, кусать. Пожалуйста, давайте ребенку
смеси, пюре - все, что угодно, они ему не повредят! Но помните: надо давать
работу только что прорезавшемуся зубу. Как говорят в в народе, "давать на
зубок" (и сухарик, и яблочко, и морковку) .

Когда нашей внучке было месяцев десять, она "вспарывала" пальчиком кожуру
банана (по длинному волокну), потом доставала оттуда мякоть и ела. Так вот
ребенок в десять месяцев может сам добывать себе пищу! А Анюта в восемь
месяцев обкусывала маленькое яблочко, еще зеленое, крепкое-крепкое. Она
вонзала два своих зуба в яблоко, оттуда сок кислый брызжет, ей приятно. И это
совершенно нормально. Так и должно быть. А бабушка в крик: "Брось, брось эту
гадость!" Ну что будешь делать с бабушкой? Она не понимает, что Надюша не
только себе витамины добывает из этого яблочка (там чистая аскорбиновая
кислота), но и делает себе своеобразную иммунную прививку, потому что взяла
яблочко прямо с земли, где бактерий всяких сколько угодно.

Мне бы хотелось рассказать о проблеме диатезов и аллергий. А она связана с
питанием малыша на первом году жизни. Сейчас у многих детей на все
аллергическая реакция: на апельсины, на шоколад, на запахи, на пыль... На что
только нет аллергий. И больше всего на пищевые продукты. Вы не хотите
мучиться от этой ерунды, делайте реальное дело: не лишайте новорожденного
молозива, кормите как можно дольше грудным молоком.

Вам, наверное, никогда не доводилось заглядывать в рекомендации медперсоналу
родильного дома? Есть там такой пункт #18: "Искусственников, склонных к
аллергиям, в 10 раз больше, чем естественников". Вот и весь секрет. Если
хотите, чтобы ребенок у вас с аллергиями и диатезами не знался, мамы, кормите
его сами. Как только начнете докармливать смесями, откроете дорогу этим
недугам. А они, естественно, тормозят физическое развитие ребенка, да и не
только физическое - умственное, как теперь принято говорить,
интеллектуальное...

ЕЩЕ О ФИЗИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ... И ЗДОРОВЫХ ЗУБАХ

Как же малыша научить двигаться? Это традиционный вопрос. И не только вопрос.
Это наипервейшая задача, которую должны решать папа и мама. У нас почему-то в
основном все сводится к следующему: напоить, накормить, перепеленать, уложить
спать по часам и т.д. А про физическое развитие забывают! Забывают не только
папы-мамы, но и врачи. Если вдуматься в своеобразную формулу древних греков
"если хочешь быть здоровым - бегай, хочешь быть умным - бегай, хочешь быть
красивым - бегай", значит, следует с первых дней включать в работу все
отпущенные малышу природой рефлексы. Вот они-то (а я уже основные описал
ранее) и составят двигательный багаж ребенка, дадут ему возможность расти и
физически, и духовно полноценно.

Я все время возвращаюсь к теме питания... и проблеме здоровых зубов.

Мы познакомились с эстонцем Ээро Раннаком, преподавателем Тартуского
университета. Приехал он к нам. Одним словом, европеец - с иголочки одет, при
галстуке. Лена, моя жена, в ужасе: "У меня на ужин картошка в мундире да
селедка. Как я его буду кормить?.." А он сел за стол и говорит: "Это самая
хорошая, здоровая пища..." Оказывается, в Швейцарии была деревушка, (*)
заброшенная ко в горах, практически никакого технического прогресса. Жители
ее питались только тем, что сами производили. И у всех были здоровые зубы.
После второй мировой войны туда проложили шоссе, построили всевозможные
магазины. А в них, конечно же, белая мука, кондитерские изделия и прочие
продукты пищевой промышленности. А через полтора года туда поехал работать
первый дантист.

(*) Это я его рассказ привожу.

Мы все с испорченными зубами, считает Ээро, потому что потребляем очень много
продуктов, прошедших сугубо ромышленную обработку (она лишила их многих
ценных качеств). И я с ним полностью согласен. И называю продукты
рафинированными. Мы едим, на мой взгляд, "нездоровый" хлеб. Во все времена
люди брали зерно, обрабатывали его на мельнице и пекли лепешки, полноценный
хлеб. Все шло в дело: и оболочка, и зародыш. В общем все, что сейчас
называется отрубями. А сегодня принцип иной: чем лучше отсеем, тем лучше
мука. Да, она действительно белее, вкуснее, но неполноценна. Дома у нас на
столе только черный хлеб. Я же - приверженец "докторского" хлеба. Правда,
мечтаю, что когда-нибудь будет у нас в продаже хлеб из муки цельного помола.

Очень часто привозят к чаю в дом, чтобы доставить ребятишкам удовольствие,
торты, печенье, конфеты, шоколад. Я же считаю, что намного полезнее фрукты,
орехи, сухофрукты. А орехи с изюмом - это ж исключительно вкусно, ничуть по
вкусу не хуже шоколада, да и здоровее во сто крат...

Ну и, конечно, самый рафинированный продукт - саар. Он вкусный, калорийный,
сладкий. Знаете, почему? Его же не надо переваривать: он усваивается
организмом сразу. На нем вся кондитерская пртмышленность строится. Все, что
она производит, нездорово. Кондитерские изделия - враг #1 для детских зубов.
А мы относились к этому несерьезно.

Так вот, Ээро Раннак говорил нам с Леной, что чистка зубов - это
косметическая мера, и для их здоровья ничего не дает. Им прежде всего нужна
работа, а у нас почему-то пищевая промышленность все продукты для детей
выпускает в перетертом виде. Как только появляется первый зуб - ему сразу
надо давать работу, я уже говорил об этом чуть раньше.

Раннак советует, во-первых, употреблять как можно меньше рафинированных
продуктов, во-вторых, как ни странно, вводить в детское меню рыбные консервы:
оказывается, мелкие рыбные косточки (обработанные) очень нужны для зубов,
в-третьих, добавки костной муки в каши, пюре, супы и т.п. Мы как только стали
добавлять по пол-ложечки этой муки в кашу, знаете, совсем перестали ходить к
зубным врачам.

Ну а теперь вернемся к вопросу о гигиенических навыках. Я вам уже говорил о
том, что цивилизованные дети "предпочитают" мокрые пеленки и штанишки, а
нецивилизованные почему-то всегда чистенькие и сухие. У цивилизованных есть
еще один минус. Я о нем вспоминаю, когда вижу очередь за туалетной бумагой. А
дело вот в чем. Если мама ребенка не перекармливает, то у него стул
"колбаской" и туалетная бумага не нужна. А если он запоносил, тут могут быть
только две причины: или перекормлен, или у него расстройство желудка. Обычно
же для маленького ребенка туалетная бумага не нужна - это должно быть нормой.

Да, при перекармливании у малышей всегда белый язык. Это значит, что с
желудочком неважно и надо денек-другой подержать ребенка на водичке - пока не
сойдет белый налет на язычке. День-два малыш легко голодает.

ВОПРОСЫ, ВОПРОСЫ, ВОПРОСЫ...

Когда же малыш должен взять в руку ложку? В полгода, в год?.. У нас в семье
дети делали это позже. Хочу обратить ваше внимание вот на что: если вы
вовремя не проследите за тем, когда малыш потянется к ложке, то он может
впоследствии держать ее неправильно или вообще больше не взять. Если же
ребенок совершил такую попытку - ложка его заинтересовала, научите его есть
по всем правилам. Для этого вложите ложку ему в ручку и держите с ней в своей
руке, как бы подстраховывая и одновременно вырабатывая необходимый навык.

Пусть вам не покажется парадоксальным такой пример. В спецшколах для
слепоглухонемых детей учат есть так же: учитель берет руку ребенка с
вложенной в нее ложкой в свою и отрабатывает все движения до автоматизма. То
есть повторяет их до тех пор, пока не ощутит, что ребенок сам потянул ложку
ко рту, - вот он, навык!Вам же прежде всего нужно запастись терпением: малыш с самого начала должен
брать ложку только правильно. При этом ему должно быть удобно. И если все
пойдет как по маслу, месяцев в 13-14 ребенок будет уверенно держать ложку
сам.

А теперь перейдем к сути "интеллектуальных" вопросов. Однажды мне задали вот
такой вопрос: "Можно ли учить читать ребенка, если ему еще нет годика?" Я
знал одну маму, которая прикрепила к колясочке вначале букву "А", затем
другие гласные, и постоянно произносила их вслух. Целую неделю играла с
малышкой в буквы. Потом игру забыли на год, а когда девочке исполнилось
полтора годика, она стала активно интересоваться всякими знаками, цифрами,
буквами... и начала читать в два года два месяца. У нас в семье такого не
было. Кто ж знал, что игра может вызвать у ребенка в шесть месяцев интерес, а
потом дать такой результат?

Еще слышал, что один папа дома ко всем предметам приделывал таблички: стоит
стул, а на нем бирочка со словом "стул", на столе - "стол" и т.д. Вот мы
сейчас ждем еще одного внука или внучку, так вот я попробую такие таблички
развешать. Посмотрим, что выйдет...

Обучение малышей иностранным языкам. По этой теме вопросы задаются постоянно.
Скольким сразу? Лучше раньше - с года-двух или позже? Я знаю, что в Швейцарии
в деревнях, где живут немцы, итальянцы и французы, дети говорят на трех
языках. В школе ООН преподавание ведется на французском языке, хотя дети
живут в США, где официальный язык английский, а с папой и мамой они
разговаривают на родном языке. Например, по-русски. И из 560 учеников этой
школы нет знающих менее трех языков, потому что каждый ребенок знает столько
языков, сколько требует от него жизнь и языковая среда.

Вы, наверное, слышали о всевозможных способах изучения иностранных языков,
знаете о методе "полного погружения"? Сколько нужно времени, чтобы изучить
иностранный язык? Оказывается, что в Америке уже сейчас функционирует такой
институт: приходит туда, допустим, американка и говорит: "Я через три недели
еду в Советский Союз. Мне надо выучить русский". Ей отвечают: "Вполне
реально". На следующий день ее встречает в вестибюле русский эмигрант и
говорит только по-русски: "Мы с вами начинаем изучать русский язык. Это книга
- повторите..." И ни слова на ее родном языке. Затем часа через три он
передает ее другому преподавателю, и тот говорит исключительно по-русски:
"Давайте пообедаем", ведет ее в столовую. Выбирает русские блюда. После обеда
идут в парк, а там новый педагог... Это своеобразные уроки каждый день с утра
до вечера. И так неделю. На восьмой-девятый день на вопрос: "Ну как ваши
успехи?" отвечает по-русски: "Ничего, я уже разговариваю". Может быть, такой
опыт пригодится вам в обучении ваших малышей языкам?..

...Теперь хочу вернуться опять к теме физического развития детей.

У нас с Леной Алексеевной возникало много проблем с медиками и бабушками по
поводу физического развития наших ребят. "Нельзя все время держать ребенка
голым. У него произойдут необратимые физиологические изменения"; "Вообще все,
что вы делаете с детьми, - опасно". А чем кончится, они не могли ответить и
не знали. Были и комиссии. Одна, помню, приехала в 1965 г., старшему было уже
пять лет, говорят: "Все дети у вас отстают по росту и массе тела, и развитие
у них ниже среднего". Почему-то у них физическое развитие - это только рост и
масса тела? "Видимо, они у вас так и останутся карликами - не хватит энергии
на рост", - вот такое дали заключение. Я стал такие "прогнозы" записывать.
Например, предсказывает бабушка Евдокия Александровна: "Будет ревматизм", а
вот профессор Коларова-Бирюкова: "Нельзя детей подвешивать!" (я тогда сделал
Оле турничок - 80 см от пола, сделал лесенку с шагом 250 мм, повесил
колечки). "Будет воспаление суставных сумок, которое трудно лечить, а также
тендовагиниты..." - я и это записал. "Девочкам нельзя спрыгивать! Нельзя
носить тяжести! Девочки у вас пропадут, - жди болезней гинекологических".
Исписал я таких предсказаний три тетрадки. А дети выросли, старшие обзавелись
собственными семьями, а мы внуками, ждем десятого.

Остались ли они маленькими? Старший "карлик" ростом 178 см, младший - 182
см... При массе тела 60 кг он поднимает, отрывает от пола 180 кг. Нет, сто
двадцать наша 12-летняя Любочка отрывала. А Антон отрывает 220 кг. Столько же
отрывает и Иван. А за тяжести ругали нас нещадно. У нас были такие мешочки
(от 1 до 20 кг) - Лена сама сшила, мы наполняли их галькой, и ребята их вовсю
таскали. Хочу дать пояснения относительно того, стоит ли девочкам поднимать
тяжести. Мы с женой их не заставляли: они сами поднимали столько, сколько
могли, - на пределе, предписанном им Природой. И выросли абсолютно здоровыми.
Вот у Оленьки две дочки растут. Для первого раза у нее очень хорошо прошли
роды - за 3,5-4 часа, а у первородящих обычно, бывает, почти сутки тянутся. В
общем, теперь, когда многие опасения медиков не оправдались, видим, мы были
во многом правы.

ФИЗИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ... В КИЛОГРАММАХ?

В этой главе будет много цифр и таких показателей, каких вы пока еще не
встретите ни в официальных таблицах, ни в учебниках для тренеров, ни в
медицинских монографиях. Первая публикация о них вот эта. Но сначала немного
об истории их появления.

Спортивная комната в доме, много спортивных сооружений во дворе и
спортснаряды в роли игрушек с первых шагов ребенка сильно изменили жизнь
наших ребят: без уроков и занятий, без расписания и учителей они бегали и
прыгали, лазали, играли, кувыркались - сколько душе было угодно, и, конечно,
быстро развивались физически. Мы с удовольствием наблюдали за ними и
записывали в дневники сведения об их успехах и придуманных ими спортивных
"номерах". Мы и не подозревали тогда, что из этих записей выйдет. Но когда в
журнале "Семья и школа" (#4, 1964 г., с. 25) мы встретили "нормы" для их
ровесников в детском саду, то поразились: шестилетний ребенок, оказывается,
должен прыгать в длину с места всего на 60 см, спрыгивать с высоты 60 см,
пройти по доске шириной 15 см и пробежать наперегонки... 30 м. У нас эти
нормы легко выполняла маленькая Оленька, а ей исполнилось лишь 2 года 7
месяцев. Старший же сынишка Алеша (5 лет 9 месяцев) перекрывал их
вдвое-втрое: прыгал в длину с места 120 см, спрыгивал с высоты 190 см, шел по
доске 4 см (поставленной на ребро) и бегал наперегонки и 300 и 500 м. Но он,
кроме того, мог быстро влезать по металлическому шесту, отрывать от земли
груз в 50-60 кг и подтянуться на турнике 4 раза подряд, что является нормой
только для... восьмиклассников. Нас это удивило и обрадовало. Вот,
оказывается, что дает "раннее развитие", которым нас так пугали. Вот
насколько крепче и сильнее могут стать все дети, если снять принятые
ограничения, если заменить лежание в "конверте" плаванием, ходьбой,
гимнастикой и пустить в спортзал не в 7 лет, а... в 7 месяцев.

Идея "раннего развития" и открывающихся возможностей ребятишек захватила нас
еще и потому, что подобные же успехи (и еще более удивительные) открывались и
в их умственном развитии. Малыши в игре усваивали буквы и цифры, и с
трех-четырех лет начинали читать книги, решать задачки, писать буквы. Так
хотелось сохранить эти интереснейшие факты жизни, что мы разрешили студентам
ВГИКа заснять детей на пленку. Так появился кинофильм "Правы ли мы?"
(режиссер М.Игнатов, ВГИК, 1965 г.). На просмотре дипломных фильмов он удивил
и киноработников, и корреспондентов, и просто зрителей. А когда его фрагменты
показали по телевидению, колесо событий закрутилось, набирая скорость и мало
считаясь и с нами, и с детьми.

Отделение здорового ребенка Института педиатрии АМН СССР предложило нам
провести обследование наших детей. Мы этому обрадовались - думали, что
получим точные научные данные и о здоровье, и о физическом развитии детей, и
все увидят, насколько возможности детей больше, чем принято считать. Две
недели продолжалось обследование, десятки специалистов у нас дома и в
институте, пользуясь самой современной аппаратурой, снимали показатели,
делали анализы. Была проведена даже специальная научная конференция, но...
то, что там говорилось, показалось нам каким-то страшным, нелогичным,
чудовищным.

С конференции мы ушли ошарашенные и с тягостным чувством совершающейся
несправедливости. Но в жизни детей ничего не стали менять, потому что, глядя
на подвижных, ловких, сильных и жизнерадостных наших малышей, мы не могли
поверить в то, что делаем им что-то во вред.

Однако тревога и недоумение точили нас. Вот тогда-то мы и решили сами
измерять их физическое развитие, а для этого познакомились с методами
измерений. И тут все стало постепенно выясняться. Оказалось, что при оценке
физического развития ребенка основными показателями являются рост, масса,
окружность грудной клетки и головы.

Поэтому мы оставили рост и вес для "антропометрических данных" и стали искать
другие критерии, которые действительно говорили бы об уровне физического
совершенства человека, его скелетно-мышечной системы, той самой, которая
является ведущей в организме и на которую "равняются" все остальные системы
(И.А.Аршавский).

Мы назвали эти критерии "стимулирующими индексами". В чем их суть? Если дети
соревнуются по прыжкам в длину с места, то, конечно, высокие прыгнут дальше,
чем маленькие, и последним не видать победы. А вот если длину прыжка измерить
в собственных ростах прыгунов, то победит самый "прыгучий". "Мера длины"
становится для всех одинаковой - свой рост. Так мы узнали, что у моих
ребятишек к 4 годам "индекс прыгучести" (ИП) вырастает до единицы, в 5 лет -
до 1,1, в 8 лет - 1,3, а чтобы прыгнуть на 1,5, надо уже тренироваться -
"кузнечиком" стать не так легко.

И в беге побеждает не тот, кто прибежал первым, а кто развил наибольшую
скорость в своих ростах в секунду. Валерий Борзов - олимпийский чемпион -
мчится со скоростью 5,48 р/сек, у него самый высокий "скоростной индекс"
(СИ), а наш Ваня в полтора года бегал со скоростью 1,7 р/сек, а в 4 года -
уже 3,5 р/сек, а к восьми добрался до 4,6 р/сек. Аня и Юлия в 8-9-летнем
возрасте удивляли нас, развивая скорость 5,2-5,4 р/сек - почти как олимпийцы!
Но долгие часы сидения за партой в школе ежегодно "съедали" эти показатели на
0,1-0,2 р/сек, к концу школы у них осталось только 4,2-4,4 р/сек. Самый
быстрый в семье сейчас 13-летний Ваня, у него "скоростной индекс" 4,5 р/сек.

Система индексов оказалась применима и для метаний, Только папе пришлось
выточить гранаты весом 150, 200, 250, 300, 400, 500, 600 г, чтобы все брали
одинаковые гранаты - в одну сотую своего веса (0,01 В), а дальность броска
измерялась опять-таки в собственных ростах. "Метательный индекс" (МИ) растет
от 0 до 10-15 р и у чемпиона по метанию будет еще выше.

Но самым главным, самым важным показателем физического развития мы все-таки
считаем "силовой индекс" (СИ).

"Силовой индекс" показывает, сколько собственных весов может оторвать человек
от земли или сколько килимов груза отрывает он на один килограмм своего веса.
При измерении его включаются в работу самые крупные группы мышц (ног,
корпуса, плечевого пояса, рук), что дает ощущение напряженности всего тела.
Техника выполнения настолько проста, что измерения можно делать даже у
малышей с полутора-двухлетнего возраста. Индекс у ребенка очень стабилен по
величине (при нескольких попытках разброс ничтожен: 3-5%), но чутко реагирует
на состояние здоровья, слабость, усталость.

Величина "силового индекса" ребенка растет непрерывно от нуля до 2-3 единиц,
а у наших детей даже до 4-5 единиц (Ваня, Аня). Рекордный результат, видимо,
покажут штангисты А.Воронин или К.Осмоналиев, т.е. самые сильные люди
небольшого веса. Короче, "силовой индекс" - показатель качества мышц всего
организма и, видимо, ведущая характеристика физического развития.

Система индексов испытывалась в узком кругу нашей семьи и ее ближайшего
окружения, но даже этот ограниченный опыт говорит о ее больших преимуществах
и возможностях.

Во-первых, индексы объективно выражают меру физического совершенства
организма, независимо от антропометрических данных ребенка.

Во-вторых, отказываясь от абсолютных результатов (в метрах, секундах,
килограммах), "мы перестаем обижать малышей" (по словам учителя физкультуры
томской школы #9) и позволяем им на равных со старшими участвовать в
спортивных состязаниях и даже одерживать победы.

В-третьих, индекс, выражая любое из измеряемых качеств (силу, скорость бега,
прыгучесть и др.) численной величиной, может служить каждому человеку
средством самоконтроля, а тренеру и ученому позволить исследовать процессы
развития и становления отдельных физических качеств и их возрастные
изменения, объективно сравнивать эффективность различных методов тренировок и
результаты работы разных групп и школ.

Нам система индексов дала возможность увидеть, что высокая подвижность наших
детей и большие, чем принято допускать, нагрузки удивительно благотворно
сказываются на здоровье, телосложении и самочувствии детей. Она же
подтвердила, что наивысших результатов дети достигают к 7-10-летнему
возрасту, поступление в школу и резкое снижение двигательной активности ведет
к снижению всех показателей физического развития.

Если система стимулирующих индексов будет принята в школе, то нам кажется,
это поможет и ученикам, и учителям физкультуры вскрыть дополнительные резервы
и добиться более высоких результатов в физическом развитии детей.

Мы уже упомянули, что дети приняли эту систему оценок их физической
подготовки. Они сочли ее справедливой. Может быть, к этому мнению детей
прислушаются и взрослые?